Вспоминая Ножикова. Часть II 

О первом всенародно избранном губернаторе Иркутской области Юрии Ножикове вспоминает и размышляет один из его соратников, заслуженный юрист РФ Юрий Курин.

– Первое время моей работы в Иркутском облисполкоме конца 80-х годов я немного контактировал с Ножиковым. Моим непосредственным руководителем был один из его первых заместителей Валерий Викторович Игнатов. Но когда началась правовая реформа, то есть стало издаваться огромное количество новых законов, указов президента, постановлений правительства, актов министерств и ведомств, их нужно было, во-первых, осмысливать, во-вторых, коллективно прорабатывать. В-третьих, во исполнение этих документов надо было принимать наши областные документы. Поэтому Ножиков перевел меня в свое прямое подчинение. Мы решили собирать каждую субботу в большом зале на третьем этаже «серого дома», рядом с кабинетом Ножикова, всех замов, председателей комитетов, начальников управлений, заведующих отделами с участием председателя Иркутского горисполкома (тогда им был Юрий Александрович Шкуропат), редакторов главных газет. И мы проводили коллективную читку, проработку, или, как теперь говорят, модерацию. Вел эти совещания либо Юрий Абрамович, либо (если Ножиков был в командировке) его первый заместитель Лев Анатольевич Платонов, либо (позже) первый заместитель главы областной администрации Владимир Кузьмич Яковенко.

Губернатор Юрий Ножиков вручает Юрию Курину знак заслуженного юриста РФ, присужденный указом президента России. Декабрь 1994 года

Распорядок был таким. Я докладывал как юрист, а затем выступали те заместители, к сфере компетенции которых относился тот или иной документ. Потом начиналось обсуждение. И каждый раз я убеждался, что Ножиков глядит дальше всех, «копает» глубже всех, видит отдаленные последствия. И некоторые из руководителей вызывали у него отторжение, если он видел, что человек не понимает, не принимает новые идеи и формы работы, привык действовать по старинке, не понимая, куда движется страна, что нужно делать у нас в области. Иногда он был суров в своих оценках – людей не унижал, но проявлял требовательность к ним.

Это было настоящее, истинное формирование новой команды. И по итогам этих встреч, а они продолжались долго, несколько лет, и когда уже Ножиков был губернатором, он принимал решения, кого в команде оставить, а кого не оставлять. Эти решения принимались и по другим мотивам, но с учетом и таких совещаний.

Работали мы очень много, неявка в субботу приравнивалась к прогулу. Единственное, что в этот день можно было себе позволить, – прийти без галстука, как говорится, в неформальной одежде. Но с 9 до 14 часов все должны были отработать.

Параллельно с нашей инициативой первый секретарь обкома КПСС Владимир Иванович Потапов попытался завести такую же традицию субботних встреч, но с участием партийных руководителей. Там разбирались документы Политбюро и ЦК КПСС, решения партийных съездов и пленумов. Но у них получалось тускло, бесцветно, косноязычно, недискуссионно, по-канцелярски. Я несколько раз присутствовал на этих встречах и понимал, что вся жизнь кипит на третьем этаже (там, где Ножиков), а на четвертом (где обком и Потапов) – настоящий застой. Но Потапов везде публично декларировал, что у него с Юрием Абрамовичем полное единство, «мы с ним во всех оценках сходимся», «работаем рука об руку».

Это были 1989–1990-е годы. Тогда партийные органы переживали очень тяжелые времена. Они оказались в зоне дискомфорта, надо было проводить альтернативные выборы, работать с нарождающимися негосударственными СМИ, думать о появлении предприятий негосударственных форм собственности. Увы, первый секретарь обкома был не на высоте этих задач. Максимум, что он мог сказать, – к кому, к какой делегации, прибалтийской, кавказской, среднеазиатской, Михаил Сергеевич Горбачев подошел на съезде, с кем поздоровался. Кстати, когда он передавал слова Горбачева, то я поражался их декларативности.

– Но, быть может, ваши слова – это эхо тех лет, времени противостояния с КПСС?  

– Да, по прошествии многих лет мне стали говорить: «Но ведь тогда была люстрация, избиение партийных кадров». Это неправда: в Иркутской области не было ни одного человека, которого не востребовали, не переместили бы на хозяйственную, советскую, административную работу. Неоднократно обращаясь к своим заместителям, к управляющему делами, Юрий Абрамович говорил: «Все партийные руководители должны быть трудоустроены в соответствии с их образованием, прежним опытом работы, их намерениями». Поэтому кто хотел, тот перешел на государственную службу, а кто-то в предпринимательство. Люстрации, гонений и тем более избиения партийных кадров, репрессий по отношению к ним в Иркутской области не было. Это не только моя точка зрения, но и, например, «последнего первого» секретаря Иркутского обкома КПСС Виктора Михайловича Спирина.

– Другое дело, что в достаточно узком кругу, в беседах с некоторыми из своих заместителей Ножиков сетовал, что вот, мол, некоторые из партийных руководителей ни к чему не пригодны, но делать нечего – все равно будем помогать, трудоустраивать… 

– Юрий Абрамович неоднократно говорил, что если бы не начались перестройка, реформы, свобода, демократия, частная собственность, то он никогда в жизни не ушел бы с хозяйственной работы на государственную и тем более партийную. Он всегда относился к большинству партийных руководителей с некоторым снисхождением.

Тем не менее, когда начались процессы утраты партией ее монопольного права на руководящую роль, Ножиков проявлял бережное отношение к большинству партийных работников. В областной администрации было создано Главное планово-экономическое управление, избыточное, как мне кажется, и по штатной численности, и по функциям, а почти все руководящие должности в нем заняли партийные руководители, функционеры, которые спустились с пятого этажа «серого дома» на третий.

Помню, Ножиков говорил: «Мы все вышли из КПСС потому, что ничего другого не было». Политиком он себя называл доморощенным – и действительно, какие могли быть политики в советское время? В условиях государственной монополии публичной политики не существует по определению, государство выполняет идеологические функции. И он, наверное, не пошел бы в политику, если бы не реформаторские процессы. Любимым афоризмом Юрия Абрамовича был такой: «Во власти должны быть люди, которые властью тяготятся».

– Ножиков одним из первых, уже тогда, в самом начале 90-х, освоил новые технологии в информационной сфере. Осенью 1991 года компьютер уже был на его рабочем столе. Тогда еще толком не было интернета, но Юрий Абрамович часто обращался к новой технике – чтобы, например, прочитать тексты, уточнить рабочий график и т. п. Тогда компьютера не было практически ни у кого, за исключением пары депутатов областного Совета. И не потому, что трудно было приобрести, а просто мало кто чувствовал эту необходимость. А Ножиков чувствовал…

– Когда пошла компьютеризация государственного управления, хозяйственной деятельности, было создано большое управление информатизации облисполкома. Этой работой Ножиков попросил лично заняться своего первого заместителя Льва Анатольевича Платонова. Для специалистов, которых привлек Платонов из «политеха», были созданы хорошие условия работы – кабинеты, заработная плата, полномочия. И ведь никто тогда Ножикову по этому вопросу не приказывал, никто не рекомендовал. Он сам понимал веление времени. Двух сотрудниц – заместителя председателя комитета по управлению имуществом Ларису Иннокентьевну Забродскую и заместителя руководителя информационно-компьютерного подразделения областной администрации Нину Михайловну Семейкину – приглашал к себе в кабинет, запирал его изнутри, чтобы никто им не мешал, и они его учили работать на компьютере. И уже через некоторое время Ножиков великолепно владел этими навыками.

Последние годы Юрий Абрамович жил за городом. Так вот, его дом по губернаторским меркам крайне скромный. У многих, даже у большинства дома лучше при более низкой должности. И не было никаких предметов роскоши. Правда, на одной стене у него на гвоздях, крючках, полках висели и лежали многочисленные гаджеты – диктофоны, телефоны, фотоаппараты, видеокамеры и т. п. Вот эти вещи он очень любил и ценил, получал от них удовольствие. А я, например, будучи моложе Юрия Абрамовича более чем на 20 лет, приобщился к онлайн-режиму только к 60 годам.

– Так у нас, согласно ряду источников, и президент страны до сих пор с компьютером, с интернетом не на «ты»… Пользуется готовыми бумажными материалами, которые ему приносят…

– И это очень плохо. Человек, не выходящий на информационные первоисточники сам, становится заложником своего окружения, того, как оно преподносит информацию. При любой занятости не надо жалеть времени на самостоятельный поиск информации, это время окупится сторицей. А так читаешь сводки ФСБ, ФСО, МВД, ну а там тоже соответствующий отбор и подача уже отфильтрованной информации.

– Сейчас все меньше говорят о драматических событиях августа 1991 года и осени 1993-го, а ведь Ножиков принимал в них активнейшее участие…

– Скажу об иркутской стороне событий 1993-го, они менее известны. Некоторые считают, что Юрий Абрамович был безусловным, безудержным сторонником Ельцина. Это не так. Да, Ножиков публично никогда не порицал Ельцина, но в кругу людей, которым он доверял, говорил, что Ельцин, став президентом, потерял ту квалификацию и моральные качества, которыми обладал в бытность секретарем ЦК по строительству и первым секретарем Московского горкома партии. Тогда, в 1985 году, Борис Николаевич приезжал в Братск и очень квалифицированно проводил большое совещание прямо в здании Братского аэропорта.

– Виктор Михайлович Спирин, тогда секретарь Иркутского обкома КПСС по строительству, тоже высокого мнения о Ельцине того времени…

– Да, они были хорошо знакомы, и пока Ельцин не стал председателем Верховного Совета РСФСР, а затем президентом, Спирин относился к нему позитивно. Когда Ельцин оказался в опале и стал главой Госстроя, Виктор Михайлович приходил к нему, и они беседовали в непринужденной обстановке. Но потом Спирин стал жесточайшим критиком Ельцина.

Ножиков как начальник Братскгэсстроя и Ельцин как секретарь ЦК по строительству контактировали, и Ножиков тогда его тоже ценил, потому что видел, что Ельцин руководит квалифицированно, компетентно, в духе того времени, жестко спрашивает с подчиненных за строительство объектов, материально-техническое снабжение, финансирование. Но потом и у Ножикова, и у Спирина отношение к Ельцину поменялось. И я не вижу в этом ничего предосудительного – со временем совсем не меняют убеждений только камни.

В 1993 году, когда готовился и проводился расстрел Белого дома и страна стояла на пороге гражданской войны, Юрий Абрамович проголосовал за одновременные перевыборы и Верховного Совета, и президента России. И конечно, в администрации президента были страшно недовольны таким поведением. Но Ножиков говорил: «Надо менять и Хасбулатова, и Ельцина». Для главы администрации области, назначенного самим Ельциным, это было очень рискованно.

Я тогда заканчивал Академию народного хозяйства в Москве. Узнав, что мои занятия проходят в первой половине дня, Ножиков поручил мне всю вторую половину дня быть как можно ближе к Белому дому и баррикадам, а вечером докладывать, что увидел и услышал. И примерно десять дней я работал в таком режиме. Это один из многих примеров того, насколько для Ножикова была важна информация из первых уст.

Когда в 1996 году президент Ельцин пошел на свои вторые выборы, я дважды ездил вместе с Ножиковым на совещания в Москву по вопросам избирательной кампании. По дороге он задавал мне, казалось бы, незначительные, неглубокие, фрагментарные вопросы о том, как я оцениваю ситуацию, те или иные события. Главы региональных администраций должны были сообщить о политической ситуации на своих территориях, о рейтинге Ельцина, его шансах на переизбрание и о мерах, предпринимаемых ими лично в этом направлении.

В ходе второй поездки у нас состоялась продолжительная беседа с Шахраем, руководившим одним из подразделений предвыборного штаба. Он человек очень умный, внимательный, жесткий, проницательный. Ножиков сказал ему прямо, что в Иркутской области рейтинг Ельцина крайне низкий, крепнут оппозиционные настроения. Шахрай спрашивает: «И что вы собираетесь делать?». И тут Ножиков неожиданно для меня изложил четкий, подробный план действий в поддержку кандидатуры Ельцина. Там была и работа с элитой, СМИ, лидерами политических партий, хозяйственным активом. Причем все по полочкам – что, где, в какие сроки будет сделано. Шахрай был удовлетворен ответом и лишь пожелал больше настойчивости и решительности.

Вскоре после этого, как мне рассказывал бывший генеральный директор Саянскхимпрома (ныне Саянскхимпласт) Валерий Иннокентьевич Емельянов, Ножиков сделал следующее. Как-то Емельянову звонят из приемной Ножикова и приглашают к нему на дачу на 58-м километре. Говорят, что там, кроме него, будут руководители крупнейших предприятий области (БрАЗ, ИркАЗ, БЛПК, Усть-Илимский ЛПК, Иркутскэнерго, Усольехимпром), человек семь-восемь. И вот, рассказывает, мы приехали туда, угостились чаем. Затем Ножиков нам говорит: «Я вас собрал не только потому, что вы возглавляете крупнейшие предприятия. Но и потому, что вы пользуетесь там поддержкой, авторитетом, уважением как руководители. К вам прислушиваются целые города. Я не буду вам что-то указывать или приказывать, давайте поговорим “за жизнь”». И обстоятельно рассказал, почему он, будучи во многом не согласен с Ельциным, с тем, что происходит, тем не менее попросил своих гостей провести у себя в коллективах и городах работу, чтобы люди проголосовали за Ельцина.

Главный аргумент был таким: если Ельцин не будет избран, он начнет гражданскую войну. Все силовики, военные в его руках. Исполнительная власть тоже. Поэтому мы, говорил Ножиков, должны проявить разум, готовность к компромиссу, найти баланс. Мужики подумали, осмыслили, вернулись в свои коллективы и стали проводить работу. То есть административного нажима, как это обычно предполагается, не было. Нет, лидер просто убеждал, доносил свою точку зрения до других лидеров, а уж они работали с коллективами.

– Помню, большое неприятие вызывала альтернатива Ельцину – Геннадий Зюганов. Ножиков сам меньше в этом плане высказывался, однако Владимир Кузьмич Яковенко изрядно пугал всех «красным реваншем»…

– Но помню и другое – когда утром после победы Ельцина несколько журналистов пришли к Ножикову за комментариями, то через несколько минут ему сообщили, что местные коммунисты хотят прямо сейчас обсудить с ним несколько вопросов. И Ножиков напрямую сказал журналистам: «Ребята, извините, но с вами я всегда успею пообщаться. А тут оппозиция пришла – надо сейчас с ними обязательно переговорить». Это наутро после победы Ельцина во втором туре президентских выборов! Очень характерно для Ножикова.

– Да, такой случай точно был.

– Как и почти все люди советского времени, Ножиков был теоретическим атеистом, но воспитание бабушкой в староверских традициях все же сказалось. В детстве Юрий Абрамович пел в церковном хоре, посещал службы, но потом в силу пионерского, комсомольского воспитания, партийного, хозяйственного, в целом общественного воздействия, влияния он стал атеистом. Но в последние годы принял православие, пройдя обряд крещения. Он хорошо знал историю религии, классические религиозные тексты, мог на память привести цитату из того или иного текста. Именно в его губернаторство было проведено масштабное возвращение зданий и сооружений из государственной собственности в собственность религиозных организаций. Как вспоминает председатель комитета по управлению имуществом Владимир Дворниченко, он подписывал такие документы пачками. В поле зрения были разные конфессии, но, конечно, больше всего имущества было возвращено Иркутской епархии Русской православной церкви.  

– О ножиковском стиле губернаторской работы. Заседания административного комитета под председательством Ножикова проходили в одном ключе и (в его отсутствие) первого заместителя Яковенко – в другом. Когда руководил Ножиков, это было художественно, с цитатами из Монтеня и Джефферсона, хотя и профессионально. Но сидящие, похоже, иногда бывали не в своей тарелке. А Владимир Кузьмич проводил совещания приземленнее, но технологичнее и всегда короче по времени. Первое, второе, третье, четвертое, разнос, поручение, решение.

– В теме «Ножиков и Яковенко» немало интересного и поучительного. Если Юрий Абрамович был лидером с преобладанием политических качеств, то у Владимира Кузьмича преобладали качества военачальника. Это не случайно, его отец – военный летчик, и сам Владимир Кузьмич вырос в военной среде, там, где четко командуют и исполняют.

В Яковенко подкупало то, что он очень быстро принимал решения. В отличие от многих других (особенно последующих) руководителей, рабочие документы на его столе не лежали днями, неделями, а то и месяцами без рассмотрения и принятия решений. Нет, у Яковенко стол всегда был свободным, документы с вынесенными резолюциями аккуратно сложены в стопы. Он очень интенсивно работал с почтой – а она была огромной, бумаги шли, можно сказать, чемоданами. На работе, в кабинете, он этим обычно не занимался, а его водитель забирал каждый день всю почту, привозил к Яковенко домой. И вот Кузьмич (а в администрации его все так называли за глаза, а то и в глаза) каждый вечер, вернувшись с работы и поужинав, допоздна в неформальной, домашней обстановке своим четким, каллиграфическим почерком расписывал почту: кому, что и в какой срок надо сделать. То есть постоянно брал работу на дом, на внеурочное время. Иными словами, у Яковенко, как и у Ножикова, была высокая аппаратная культура.

– Но его четкость имела и негативную сторону – авторитарный стиль работы и принятия решений. Помнится, на совещаниях, которые он проводил, почти сразу из его уст звучала утверждающая фраза: «Так, возражений нет. Принимается. Переходим к другому вопросу». И даже если у кого-то возражения возникали, то не все решались их высказывать. Напротив, Ножиков всегда держался демократичнее, поощрял, инициировал дискуссию, не допускал запугивания, принуждения даже в интонации. Яковенко же на пути к цели спрямлял все зигзаги…

– Владимир Кузьмич много лет работал в системе Госснаба – вертикальной, командно-административной системе, где нужно быстро защитить ресурсы, быстро их получить, быстро осуществить их доставку (транспортировку) на объекты. Там промедление даже на несколько часов бывает чревато срывом графика ввода производственных и социальных объектов в эксплуатацию на несколько месяцев.

– Ножиков, однако, тоже был из близкой системы, но все же больше политиком…

– Они и внешне были абсолютно разными. Владимир Кузьмич всегда безупречно одет, в отутюженной рубашке, костюме, прическа, осанка. Но, как и Ножиков (и, кстати, Ельцин), Яковенко, при всей его резкости, не допускал нецензурных оборотов. Ни разу от него такого не слышал.

– Много лет в некоторых кругах идут разговоры, что Ножиков набрал в руководство области братчан, что тогда правила «братская мафия, братская группировка»...

– Давайте посмотрим на заместителей Ножикова в облисполкоме и администрации. Лев Анатольевич Платонов – это Ангарск. Александр Александрович Менг, тоже первый зампред облисполкома – Иркутский район. Валерий Викторович Игнатов – еще один первый зам Ножикова в облисполкоме – Иркутск и очень непродолжительное время в Братске. Виталий Васильевич Баландин, координация силовиков – Иркутск. Василий Алексеевич Бердников, зам по сельскому хозяйству – Тулунский район. Владимир Григорьевич Дворниченко, управление имуществом – Иркутск. Татьяна Зиновьевна Кузнецова, финансовое управление – Иркутск. Виталий Иннокентьевич Иванов, финансовое управление – Иркутск. Борис Иванович Сюткин, промышленность, транспорт – Черемхово. Николай Георгиевич Носырев, лесной комплекс – Усть-Илимск. Владимир Александрович Матиенко, социальная сфера – Иркутск. Борис Григорьевич Алексеев, социальная сфера – Нижнеилимский район (но не связан с братчанами). Юрий Геннадьевич Курин, государственно-правовые вопросы – Иркутск и непродолжительное время в Братске. Анатолий Иосифович Иргл, экономика – Иркутск. Геннадий Николаевич Нестерович – торговля, бытовое обслуживание, общественное питание – Ангарск.

В итоге братчан только трое – Владимир Кузьмич Яковенко, Юрий Алексеевич Кустов (социальная сфера) и Борис Алексеевич Васильев (внешнеэкономические и межрегиональные связи). Плюс, с большой натяжкой, Носырев. Так что явное большинство из южных районов области, хотя да, именно Братск является крупнейшим промышленным центром региона. И когда даже на научных конференциях в Иркутском университете я слышу заявления о засилье «братских» в администрации Ножикова, я поражаюсь предвзятости и некомпетентности таких заявлений. Ножиков не решал кадровые вопросы с точки зрения «наберу своих, и они будут мне лояльны».  

Февраль 2004 года. Встреча в редакции газеты «Комсомольская правда – Иркутск», посвященная 70-летию Юрия Ножикова (сам юбиляр не смог присутствовать по болезни). В центре – Владимир Яковенко, слева – председатель Законодательного собрания области Геннадий Истомин и бывший заместитель главы областной администрации по сельскому хозяйству Василий Бердников. Справа – экс-председатель Законодательного собрания Иван Зелент и почетный гражданин Ангарска, в течение 35 лет первый заместитель генерального директора Ангарского нефтехимического комбината Леонид Бронштейн

– Даже на солнце есть пятна. У Ножикова были крупные ошибки?

– Были, и это лишь подчеркивает его человечность. Полагаю, однако, что это тема отдельного разговора, и он обязательно будет проведен.    

– Кем был Ножиков как политик – либерал, консерватор, умеренно левый?

– Считаю, что если бы Юрий Абрамович поработал губернатором дольше и если бы здоровье ему позволило активно заниматься общественной работой даже без должности, то он бы барражировал в сторону социал-демократии. Повторюсь, он был за демократию, за правовое государство, рыночную экономику, права человека, но в то же время он был за мощную социальную защиту уязвимых людей – пожилого возраста, инвалидов, оказавшихся в трудных жизненных обстоятельствах.

Ножиков с особым интересом реагировал на попытки создать в России социал-демократическую партию. Очень обрадовался, когда в 1995 году что-то такое стал создавать Иван Рыбкин, тогда председатель Государственной думы. Но именно фигура Рыбкина его почти сразу и разочаровала, он понял, что ничего не получится. Я считаю его истинным социал-демократом, политиком европейского склада, умеющим работать с разными политическими силами, объединять их ради решения больших задач. Иногда взаимодействие лишь изображалось, иногда велось по-настоящему, но в любом варианте это действия в правильную сторону.

К сожалению, мы сейчас дальше от социал-демократии, чем четверть века назад, но это как раз признак не развития, а общественно-политической деградации. Ножиков и в этом смысле  олицетворяет не столько прошлое, сколько будущее, он опережал время, но мы обязательно вернемся к его подходам. Или так: время Ножикова, увы, уже в прошлом, но и, уверен, еще и в будущем.

Беседовал Юрий Пронин, «Байкальские вести», ИА «Альтаир»

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: