Психолог о половцах, реакциях на стресс, мемах о коронавирусе и ковид-диссиденте Олеге Боровском

Пандемия COVID-19 внесла грандиозное разнообразие в мировой порядок. Человечество столкнулось с новыми установками и правилами, и даже жители глубинки, в которую вирусу добраться вряд ли суждено, испытали сильнейшие потрясения.

Евгений Прокопьев – практикующий психолог с многолетним стажем. В беседе с ним корреспондент «Альтаира» выяснила, останутся ли после кризиса здоровые люди здоровыми, почему мы эти три месяца полнели и худели, что не так с самоизоляцией детей, зачем президенту Владимиру Путину были нужны печенеги и половцы и чем полезен пример мэра Саянска Олега Боровского. Также психолог поделился практическими рекомендациями о том, как пережить последствия этого необычайного по масштабу кризиса.

– Евгений, что мы теряем в кризис? Как реагируем на это?

–  В психологии первый, крайне важный ресурс – это время. Его нельзя восполнить, нельзя накопить. Второй ресурс – энергия. Посмотрите на первоклассников в школе – у них энергии хоть отбавляй, а у нас с вами уже поменьше. Этот ресурс буквально тает. Третий ресурс – статус. Мы были детьми, стали взрослыми, мамами, папами, профессионалами: вот я психологом, а вы журналистом. Четвертый ресурс – это деньги и материальная составляющая нашей жизни. Весь материальный мир – восполнимый ресурс.

Психология знает 12 типов личности, каждый из них воспримет утрату ресурсов по-своему. Но есть закономерности. И здесь я предлагаю перейти к вопросу о том, что для человека является стрессом. Само понятие стресса открыл психолог Ганс Селье. Ему в юности дали один из новых нейромедиаторов и сказали колоть крысам. Он выяснил, что многие особи реагируют психосоматически. Вот и мы придем к расстройствам.

Когда начался кризис, я, хоть я и не пророк и не Ванга, говорил, что будет вспышка насилия в семьях, повышенное количество конфликтов и разводов, а особо тревожные люди запрутся в домах и будут трястись в одиночку. Возрастет количество суицидов среди мужчин, потерявших работу.

– То есть безработные женщины склонны к суицидам в меньшей степени?

– Верно. Мужчина больше подвержен стрессовой нагрузке. Когда он теряет работу, он утрачивает значительное количество ресурсов – деньги, статус. У женщины есть парадигмы, с помощью которых она может самореализоваться как мать, хозяйка, жена, дочь и так далее. У женщин больше якорей, на которые она способна опереться. От мужчины общество требует статуса и успешности, в глазах окружающих порой казаться кем-то важнее, чем быть. В этой связи примечательна история соцсети Instagram– там эдакая картинка счастья, где важно показать себя красивым и успешным. Отмечу, что ведение социальных сетей в таком духе добавляет психике стрессовой нагрузки. Все время всем улыбаться и думать позитивно – прямой путь в депрессию, поскольку исключение чувств из всей палитры влечет сбой в психике.

– К вопросу о социальных сетях. В период пандемии там резко возросло количество шуток на тему самоизоляции и ношения медицинских масок. Хотя, казалось бы, пандемия – это не смешно.

– Давайте порассуждаем, что такое улыбка. Когда мы улыбаемся, мы показываем друг другу зубы. А в природе улыбок нет, в природе есть только оскал. Смех – это то, на что мы злимся, но социально приемлемым способом эту злость проявить мы не можем. Ирония и сарказм – это разные грани выхода агрессии. Высмеять – значит сделать предмет шутки нестрашным.

Это может быть использовано в технологии управления массами как прием под названием «форма социального доказательства». Если я посмеюсь над чем-то один, это не будет иметь значения. Посмеются 50 тысяч человек –  с этим придется считаться. Или, к примеру, если я говорю, что нужно носить маску, это одно, когда об этом говорят 50 тысяч человек, это другое. Одним словом, социальное доказательство.

– А можем ли мы говорить о манипулятивных технологиях в разгар коронавируса?

– История вокруг пандемии – это история о том, как посеять психоз в массы. Скажу вам, что я благодарен всему миру за участие в таком эксперименте. Я даже думать не мог, что буду участвовать в чем-то подобном. Благодаря этой ситуации я глубже понял времена, когда немцы вошли в Австрию, затем в Польшу и в Советский Союз.

– Очень неожиданная аналогия.

– Да. Смотрите, сегодня мы не пускаем людей в автобус, завтра говорим им, что нельзя ходить по правой стороне улицы, а послезавтра предлагаем нашить желтые звезды на телогрейку. А послепослезавтра – газовая камера. Название этому – социальный формат маленьких уступок. Они всегда заканчиваются большими бедами.

– Но где же грань между доверием органам власти и уступками?

– У меня есть ощущение, что население массово прогуляло биологию. Люди не знают элементарных понятий. С другой стороны, я понимаю, что в момент паники рациональная часть головного мозга отключается, взамен активизируется эмоциональная, которая знает три вида действий: замереть, напасть или убежать. Всеми тремя реакциями легко управлять. Нужно стараться держать себя в руках и отделять зерна от плевел.

– Как организм отреагирует на кризис с физиологической точки зрения?

– Стресс полностью отключает желудочно-кишечный тракт. Вспомните ощущение перед выходом на сцену, вот это пересыхание во рту. Также отключается репродуктивная система. У мужчин снижается потенция, у женщин – либидо. В то же время на повышенных оборотах работают сердечно-сосудистая, дыхательная, иммунная системы – в понимании нашего тела нужно быть готовыми быстро бегать, глубоко дышать и заживлять раны. Все это чревато.

– Почему в кризис одни активно набирают вес, а другие, наоборот, худеют?

– Вспомним Спарту. Воинов, которые бледнели в бою, там сбрасывали со скалы, оставляя тех, кто краснел. Почему так? Да потому, что спартанские военачальники были теми еще психофизиологами. В дальнейшем их предположения обосновали нейробиологи, доказав существование парасимпатической и симпатической нервных систем.

Давайте рассмотрим вопрос на примере кошки. Когда на нее бежит собака, кошка пытается встать боком. Так она показывает свои габариты, мол, я большая и опасная. Все то же самое с человеком. В определенных случаях он краснеет и набирает вес. Это относится к симпатической нервной системе. 

Парасимпатическая система заставляет человека прятаться. Люди этого типа в кризис начинают бледнеть, худеть и как будто исчезать. 

– А что с психоэмоциональными реакциями? 

– Вы наверняка помните эксперимент с собаками Павлова, когда добрый Павлов давал животным пищу и у них текла слюна. В свое время другой, чуть менее добрый ученый поставил на металлический пол клетки, загнал туда собак и пустил в клетки ток таким образом, чтобы от него негде было скрыться. Ток не был смертельным, но чувствовался. Собаки метались и скулили, а потом девять из десяти животных упали и стали выть, но когда клетки сняли, они никуда не пошли. 

Речь идет о выученной беспомощности. Она характеризуется нежеланием менять враждебную среду или избегать ее, даже когда появляется такая возможность. 

Но в большей степени в этом эксперименте пострадали другие собаки – те, что наблюдали за экспериментом. Они находились в других клетках, тока там не было. Эти животные были так называемыми косвенными жертвами, подверглись косвенному насилию. Фактически находились в ожидании, что с ними случится нечто подобное.

Скажу иначе. Если я буду говорить вам о вас, вы усвоите 20 процентов информации. Если я буду говорить о вас другому человеку, вы усвоите 100 процентов. Косвенное сообщение усваивается полностью. В условиях стресса наше сознание открыто ко всему. Представьте человека, который тонет. Он хочет выбраться, погружается с головой. Если сунешь палку, он схватится. А если сунешь меч, он тоже схватится, и неважно, что он отрежет пальцы. Только сейчас мы не тонем. В состоянии стресса мы готовы хвататься за все подряд, и это печально.

– Как алкоголь работает в теле человека во время стресса?

– Во время стрессовой ситуации, когда мы долго находились в тревоге, нам нужно создать диспропорцию в нашей нервной системе, чтобы выпустить негативную историю из нас самих. Любая эмоция это движение запускает. Для понимания момента нужно знать, чем страх отличается от тревоги. Страх – величина векторная. Это когда я знаю, чего боюсь. Боюсь собаку, выступлений. А тревога – величина безвекторная, но состояние такое же, как страх. Как сказал Карл Ясперс, тревога – свободно плавающий страх. Нам нужно расслабиться. Чтобы расслабиться, кто-то плачет, кто-то медитирует, кто-то меняет вид деятельности. Алкоголь – история, которая позволяет обнулиться, но, по большому счету, нам для обнуления нужно, чтобы в надпочечниках выделился адреналин. Это как в двигателе: когда образуется нагар при воспламенении, мы меняем масло. В психике такой же нагар есть, адреналин его вымывает. Алкоголь действует так же, но здоровью, как вы понимаете, не способствует. Человек выбирает ключик, кому-то нужно прорыдаться, кому-то торт съесть, кому-то – прыгнуть в аэротрубе. Еще можно сексом заняться, но в кризис, как я уже сказал, это не всегда вариант.

– Дети столкнулись со сменой режима обучения. Как это может сказаться на ребятишках? 

– Я воспитываю четырех детей, трое взрослые, четвертый учится в десятом классе. Я насмотрелся на организацию процесса и убежден, что учителя тоже забыли биологию и впали в психоз и панику. Если бы не родители и учителя, наши дети просто кайфанули бы от большого количества каникул. Родители буквально запугали их своим страхом. Поймите, все дело в головах родителей. Дети реагируют на страхи так, как реагируют родители. Учатся подражанием. По этому поводу есть хороший пример. Помните, Путин с журавлями на дельтаплане летал? Это называется импритинг.

Журавль – он только рождается и уже спешит за узнаваемым объектом. Если вы оденетесь в белое, он помчится за вами. Конечно, птенцов так вырастили, заменили пилота, посадили Путина, они полетели за ним. Но пример получился яркий.

– А как родителям следовало вести себя в этих условиях?

– Я как родитель расслабился и говорил детям, что да, вот такое в жизни бывает. Напрягать детей не следовало точно. Смотрите, за окном за вашей спиной по улице идут двое детей в масках. Им жарко, маска их защищает разве что от пыли. Для вируса такие маски не преграда. Да и на день человеку нужно восемь масок.

Идея такова: если мы говорим о том, что нужно соблюдать некий режим, и делаем это в формате общего запрета, карантина, – это одна история. Когда мы соблюдаем какие-то условия, но непонятно, какие и как нас накажут за их несоблюдение, это похоже на концлагерь, о котором было сказано выше. Могу привести такой пример. В Освенциме немецкие солдаты говорили: «Поутру мы расстреляем десять последних человек в шеренге». Им никого не приходилось расстреливать – в попытках выжить пленники, стремясь в начало и середину строя, затаптывали самых слабых.

Это большой стресс, когда никто не знает, по какому формату будет наказание. Вот вышел человек из дома не на 100 метров, а на 101. Или 98. А в чем особая разница? Или идет бабушка из магазина с продуктами – и куда ее, бедную? 85 процентов людей подвержены массовому психозу. Поэтому могу сказать, что эта ситуация, как проба воздействия на психику человека в масштабном ключе, прошла на ура. Я думаю, по этой теме защитят несколько диссертаций.

– Давайте поговорим о политике. Например, о ковид-диссидентах – Швеции, Белоруссии. В нашем регионе таковым стал мэр Саянска Олег Боровский. Он взял на себя ответственность за ситуацию в городе и разрешил работать общепитам и парикмахерским. А потом в город завезли вирус, и некоторые набросились на Боровского за легкомыслие и откровенно злорадствовали. 

– Вопрос деления мира на своих и чужих – это вопрос не психологии, а антропологии. И говорить здесь следует о категориях конформизма и нонконформизма. Знаете, все эти коммунизмы, фашизмы и другие «измы» пошли от конформизма – поведения, которое при видимом согласии внутри себя противоречиво. Есть такие нонконформисты, как мэр Боровский или лидер, например, Швеции. Они, конечно, изгои.

Олег Боровский, мэр Саянска

Мы звери, господа. Агрессия в обществе распределяется по принципу курятника, строго по вертикали, от начальника к подчиненному. А самый нижний клюет землю. Бывает, например, что мужчину увольняют на работе, он ничего не может сделать плохому начальнику и приносит агрессию домой. Либо возможен вариант агрессии под наклоном. Злорадство – это тоже агрессия. Строго вверх выплеснуть ее нельзя, а под наклоном – в чужого мэра или страну – можно. Опять же, это присуще конформистам – тем, что обмотались масками, прыскают на всех антисептиком, но внутри себя недовольны.

– Предлагаю перейти от нонконформистов к чиновникам. Они в силу профессионального долга вынуждены выполнять поручения, влекущие негативный результат, который им и, в общем-то, никому не понравится.

– Поймите, мы не на войне. Нет такого – сделай или умри. Просто многие чиновники считают, что работа в системе их убережет или спасет от чего-то. Есть такое понятие – уровень лояльности. Топ-менеджеры Toyota могут стать топ-менеджерами, только если уровень лояльности будет равен личности. Речь о лояльности на уровне идентичности. Когда я – это компания, компания – это я. Когда мы говорим об этом, решения будут приниматься таким образом, чтобы сохранить костюм. Перед нами идеальный исполнитель. Неважно, мирное время или нет.

Не думаю, кстати, что губернатору или мэру дадут огромную премию за то, что он выполнил какой-то приказ на 85 процентов. А выполнить приказ идеально не получится никогда. Всегда будет маленько не то. Это история о том, как в школе я старался выводил буковки, а учительница красной пастой перечеркивала все. И нам всем этот красный карандаш в голову забили. Есть, конечно, люди думающие, которые могут включить голову, взять на себя ответственность и сказать: да, должен быть люфт, на местах можно принимать другие меры и не губить бизнес понапарасну.

Нужно уметь принимать на себя ответственность. Считаю, зарплаты в мире платятся именно за это. А если человек этого не умеет, не понимаю, за что ему платят. Я убежден, что в этой истории нужно говорить о положительном подкреплении. Дельфины в дельфинариях не станут выполнять красивые пируэты в одном бассейне с человеком, если их бить. С ними не получится как в цирке. И с людьми так поступать не следует.

– То есть можно утверждать, что благостное воздействие было бы более эффективным?

– Однозначно, да. Если бы людям чаще говорили о том, что будет для них благом, а не то, что с ними сделают плохого, то массовый формат реагирования на стресс был бы мягче. Люди бы ощущали, что власть вместе с ними. Тем более что мы знаем примеры, когда наши вирусологи справлялись с трудностями. Нужно говорить об этом, и чаще.

Или давайте вспомним историю губернатора Ножикова. Он умел успокоить людей, ездил на «Ниве», прическа у него была такая свойская. Он создавал формат «своего», и люди его любили и доверяли ему. Противостояние «я начальник – ты дурак» не работает, тем более в стрессовой ситуации.

– 8 апреля президент России в обращении к россиянам обронил реплику, которая мгновенно стала вирусной. Он сказал: наша страна неоднократно проходила через испытания – и печенеги ее терзали, и половцы, татары и поляки. Прокомментируйте, пожалуйста, это высказывание. Зачем оно?

– Мы с вами отлично понимаем, что над образами политиков работают целые команды. Например, камеры просто так не покажут ноги, если политиков не предупредить о том, что нижние конечности окажутся в кадре. От головного пункта дальше всего находятся ноги, и мы их меньше всего контролируем. Люди, которые это знают и умеют читать людей, смотрят туда.

Предположу, что нашего лидера очень долго пестовали и связывали с форматом победы. У него героическая история, он всегда спасает нас то от терактов, то от наводнений и землетрясений. То он на самолете, то еще где. В этой связи перенос Парада Победы тоже интересен – полагаю, он олицетворит собой некое завершение истории с вирусом.

– Дайте, пожалуйста, практические советы нашим читателям. У нас не было психологов, мы все столкнулись со стрессом. Что нам делать сейчас? 

Во-первых, выберите для себя что-то свое для выхода тревоги через эмоции. Во-вторых, если вы лишились работы, столкнулись с другими какими-то трудностями, представьте, что будет в этот день через год. Опишите этот день в красках, в мелочах. Эта рекомендация, кстати, была для мужчин.

– А почему она не подходит женщинам?

– Потому что женщинам поможет ресурсное прошлое. Обращали внимание, что женщины всегда ревнуют к прошлому, а мужчины – к будущему? Совет для женщин: поищите в прошлом радостные моменты, окунитесь в них, проживите их снова.

И наконец, главный совет для всех – и мужчин, и женщин. Уберите из поля зрения все, что будоражит вас. Для кого-то это новости, для кого-то – беседы с соседскими бабушками. Представьте, что в вашем информационном поле вырос цветок, только он оказался ядовитым. Представьте, как он всех нас жалит: кого-то больнее, кого-то – поменьше. Начните с сегодняшнего дня его сушить, не подкрамливайте его, и однажды он завянет.

Валентина Синявская / ИА «Альтаир»

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: