Иркутяне-фронтовики: Долгая война полковника Дыгая

Иркутянин Василий Филиппович Дыгай был призван в ряды Красной армии в мае 1941-го, а закончилась война для него под Порт-Артуром в августе 1945-го. Служил сапером и разведчиком, поднимал бойцов в атаку и сам сходился в рукопашной лицом к лицу с противником, повидал столько, что четыре военных года стали целой эпохой в его вековой биографии. Уже больше, чем вековой: в апреле 2020-го ветеран встретил 101-й день рождения.

В апреле Василию Дыгаю исполнился 101 год

Повестка в 22 года

У ростовского хуторянина Филиппа Дыгая было пятеро детей – четыре дочери и один сын. После того как Филиппа Митрофановича репрессировали, детей поднимала одна мама (реабилитировали отца в 1971-м). Трудно было выживать на их хуторе Решетовском, голодно, но все выросли.

Василий пошел работать в 14 лет, носил почту за пять километров. При этом сумел получить среднее образование. В 17 лет, после заочных годичных финансовых курсов, стал работать бухгалтером колхоза «Верный путь» – самым молодым бухгалтером в Ростовской области! Зарплата в 60 рублей плюс трудодни стали большим подспорьем для семьи.

В силу должности в мирное время Василия в армию не призывали, он числился в запасе. Повестку получил весной 1941-го, в возрасте 22 лет. Зачислили Дыгая в группу подготовки младших командиров 545-го отдельного саперного батальона. Батальон участвовал в строительстве аэропорта близ западноукраинского города Ровно, и как-то во время построения их обстреляли низко летевшие немецкие самолеты, возвращавшиеся с бомбежки. Было утро 22 июня...

Батальон перебросили к границе. Василию, привыкшему к созидательному труду, пришлось быстро постичь и тут же применять совсем иные знания, помещать в землю не зерна, а мины. Он обстоятельно, даже буднично перечисляет их смертельное разнообразие, противотанковых и противопехотных, но оговаривается: ведь самые коварные, прыгающие, мины изобрели немцы. И потом тоже рвались на таких же.    

«За Тереком для нас земли нет…»

До середины 1942 года был очень тяжелый период. Бой, сколько хватит сил, порой сутками, с короткими перерывами на темноту, – и отступление. И снова, и снова. Пусть пока не одолеть, но нанести максимально возможный урон противнику. Это во многом зависело от саперов. Одной из их важнейших задач было организовать фашистам «теплую прелюдию» перед каждым сражением, а потом «порадовать» оставленным «сюрпризом». Делали все, что могли в тех условиях, но все равно, понятно, слышали упреки от местных жителей. Кто-то из них, глядя на уходившие советские войска, ругался, кто-то просто плакал, понимая, что следом придет враг.

Саперный батальон, где начал службу Дыгай, нес большие потери, и его расформировали. Василия Филипповича перевели в образованную в августе 1942-го 5-ю гвардейскую стрелковую бригаду, на должность помощника начальника штаба батальона по разведке. Бригада впервые вступила в бой неподалеку от Краснодара.

И вот – Северный Кавказ, Терек. Дальше отступать нельзя, дальше – нефть.

Бригаде было поручено охранять мост. Стратегический объект: для врага это путь к Грозному. Приказа стоять насмерть не было, но все понимали, что за Тереком для них земли нет. Бой длился пять дней. Кроме штыков и прикладов, в ход шли даже саперные лопатки. К исходу битвы из 960 человек в их батальоне остались 120. Но мост отстояли, дальше немцы уже не прошли.

В рядах родной дивизии

Война вышла на излом. В феврале 1943-го Василий Дыгай участвовал в освобождении Краснодара. До изменения общей обстановки на советско-германском фронте немцы планировали отсиживаться на Таманском полуострове. Защищавший его мощный укрепрайон – «голубую линию» (в документах вермахта – «готская голова») – удалось прорвать далеко не сразу. Василий Филиппович участвовал и в тех страшных боях. «Как-то мне надо было из штаба батальона попасть в штаб бригады. Я шел в сплошном тумане. Тучи пыли стояли в воздухе, гарь, копоть! Рвали мы их зубами – а никак. На одну только сотку, по данным штаба бригады, ушел целый эшелон снарядов и бомб. Только встало солнышко – налетает армада. Сотни самолетов, бомбят все сплошным ковром. И так до заката...», – вспоминает Василий Филиппович.

Немецкое командование рассчитывало компенсировать авиацией превосходство советской стороны в сухопутных войсках. За один день, бывало, самолеты налетали в несколько волн… В небе Кубани развернулось одно из крупнейших воздушных сражений Второй мировой. За период с 17 апреля по 7 июня 1943 года фронтовой авиацией и авиацией Черноморского флота было произведено около 35 тысяч вылетов.

Но тогда прорыв «голубой линии» был только впереди. 5-ю гвардейскую стрелковую бригаду отвели под Воронеж. Вместе с 7-й стрелковой бригадой они сформировали 110-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Да, родная для Василия Дыгая дивизия на его глазах и создавалась, начав боевой путь на Украине. Первое свое почетное наименование – Александрийская – она получила за уничтожение группировки противника и освобождение в декабре того же года в составе 5-й гвардейской армии города Александрии.

Ценный «язык» со второй попытки

31 марта 1944-го, в одном из боев за освобождение украинского Котовска, Василий Дыгай получил несколько осколочных ранений. Больше месяца провел в дивизионном госпитале. Выписавшись, продолжил боевой путь на запад. Его дивизия в составе Второго Украинского фронта принимала участие в разгроме окруженных Корсунь-Шевченковской и Яссо-Кишиневской немецких группировок.

Тяжело было на войне всегда, но в то время, понятно, настрой чувствовался уже другой. Первые два года войны немец был наглый. Возьмешь «языка» – даже разговаривать не хочет. «А когда мы им по мордам надавали под Москвой, в Сталинграде, куда и вся спесь делась», – вспоминает наш собеседник.

Противника они изучили, даже его национальные черты характера стали использовать против него же. Так, под Кишиневом летом 1944 года месяц не могли прорвать вражескую оборону. Позарез надо было добыть информацию. Одного пленного взяли – оказался тыловиком, ничего не знал. Нужен другой, и быстро. А по полосе заграждений немцы навесили консервные банки. Ночью их не видно, чуть заденешь – грохот. Тогда решили действовать нахально – брать «языка» днем. Наметили пулеметную точку. Фрицы на время приема пищи пунктуально прекращали огонь. И вот утром собрались они отзавтракать, и как раз солнце им в глаза. Забросали точку гранатами, ухватили одного, как курицу, – и назад, протащили до своих окопов 120 метров. Фашисты и опомниться не успели. Этот «язык» оказался очень ценным.

Завершив освобождение Молдавии и выйдя на советско-румынскую границу, советские войска отправились в победное шествие по Европе. Уже 31 августа овладели столицей Румынии – Бухарестом. Василий Филиппович вспоминает, как зашли там с несколькими офицерами в ресторан. Им подали сливовый самогон крепостью под 60 градусов – цуйку. Отказавшись от рюмок, они попросили стаканы, быстро выпили по одному и собрались уходить. Оказавшиеся вокруг румыны аж встали…

Дальше была Венгрия, потом Чехословакия. Долгожданное слово «победа», заставшее их под Прагой, за полчаса облетело дивизию. Все принялись стрелять в воздух из всего оружия, что было под рукой. Командование опасалось, что люди доберутся до зениток. Сколько пережито было с утра 22 июня 1941-го, когда Василий Филиппович впервые услышал другую стрельбу – с фашистских самолетов…

Но закончил войну на западе Василий Дыгай не 9 мая, а уже в середине месяца – 110-ю дивизию перебросили на ликвидацию крупной группировки немцев, которая прорывалась в Альпы.

Иркутские страницы

А потом, в августе 1945-го, Василий Дыгай участвовал в историческом броске через пустыню Гоби и переходе через горные хребты для неожиданного удара в подбрюшину Квантунской армии.. Около 900 километров, 26 дней. За успешное преодоление Большого Хингана дивизия получила свое второе почетное наименование. Василий Филиппович с гордостью произносит каждое веское слово: «Сто десятая гвардейская стрелковая Александрийско-Хинганская дважды Краснознаменная ордена Суворова второй степени дивизия»…

Василий Дыгай награжден орденами Отечественной войны первой и второй степени, Красной Звезды – дважды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За взятие Будапешта», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 г.г.», «За победу над Японией»...

Впереди была мирная жизнь. Василий Дыгай окончил боевые действия в звании капитана. Остался на службе в родной дивизии, которую передислоцировали в Иркутск в конце 1945 года. Здесь Василий Филиппович остался жить. В 1949 году его перевели в штаб Восточно-Сибирского военного округа. С 1953 года служил в Иркутском областном военкомате. Менялись должности и звания, и в 1971 году гвардии полковник Дыгай ушел в отставку. Позже, будучи на пенсии, работал в совете ветеранов дивизии. Много сил отдал патриотическому воспитанию молодежи, возглавляя соответствующую комиссию при военкомате.

И главное, что он желает младшим поколениям, – никогда не знать страшных испытаний, подобных трагедии Второй мировой. Залихватское «можем повторить» коробит любого, кто видел ту войну. Недаром дети Василия Дыгая, сын и дочь, окончив Иркутский мединститут, обрели самую милосердную профессию – стали врачами.

Наталья Антипина, «Байкальские вести», для ИА «Альтаир»
Фото из архива Василия Дыгая

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: