Александр Гимельштейн: Назвать своими именами

О проблемах комплексной реставрации архитектурно-исторической среды Иркутска сказано многое. В частности, этому вопросу посвящено несколько материалов предыдущего номера газеты «Байкальские вести». Однако официальная власть старается «не расковыривать» тему, избегая разговоров о возвращении улицам города исторических названий. Почему это происходит? И есть ли у столицы Прибайкалья шанс на историческую справедливость?

На эти и другие вопросы отвечает издатель и главный редактор Издательской группы «Восточно-Сибирская правда», профессор ИГУ, председатель комиссии при администрации Иркутска по городской топонимике и увековечению известных в городе людей и событий Александр Гимельштейн.

Город филантропов

– Александр Владимирович, начать разговор, наверное, стоит с краткого экскурса в историю. Из чего растут корни топонимической дискуссии? Чем в топонимическом смысле уникален Иркутск?

– В 1920 году 44 из 185 существовавших тогда иркутских улиц в один день получили новые имена. В дальнейшем эти изменения продолжились. Массовые переименования шли в это время по всей стране – победители закрепляли имена своих героев и свои идеалы в местных топонимах. Тем самым страница, связанная с дореволюционными названиями городских объектов, была перевернута. Стоит отметить, что для многих губернских, да и уездных городов до прихода советской власти была характерна оригинальная топонимика. Специфической особенностью Иркутска были купеческие топонимы. Конечно, такая практика свойственна не только нашему городу, потому что частенько наименование улицы шло, например, от собственника крупного магазина. В Иркутске тоже такое случалось, но чаще, как ни странно, это были, что называется, «наградные» названия.

Иркутское купечество славилось своей филантропией. Правильно сказать, именно филантропией, а не меценатством, потому что основные свои средства, которые они отправляли на благотворительные цели, выделялись не на поддержку культуры, искусства и науки, а на дома призрения, учебные заведения и социальные нужды. Купцы тратили гигантские суммы на благотворительность, и при этом надо понимать, что у нас есть некая недооценка масштабов благотворительности той эпохи, несравнимых с современными объемами спонсорства.

Среди иркутских купцов были те, кто потратил на благотворительные цели миллион рублей. Это во времена, когда стоимость одного пуда (16 килограммов) муки была 36 копеек ассигнациями. Выплачивались действительно гигантские суммы, на которые построены многие здания, существующие в городе до сих пор. Подобная практика поощрялась императорским правительством. За благотворительную деятельность купцов награждали орденами и даже высокими чинами по Табели о рангах, а городское сообщество называло в их честь улицы. Таких улиц было множество, что и образовало иркутскую «особость», поскольку такая топонимика была абсолютно оригинальной.

Понятно, что советский Иркутск после 1920 года строился и расширялся, а значит, советская топонимика появлялась и естественным порядком. Так, улицы в поселке энергетиков назывались в честь энергетиков. Как и по всей стране, у нас стали появляться улицы, названные в честь ученых, писателей, деятелей искусств. Все это сформировало советскую топонимику, в которой были интересные элементы, и, безусловно, она также имеет настоящую историческую ценность.

Поэтому если говорить о топонимической реставрации (именно этот термин здесь будет наиболее уместен), то ее резонно применять исключительно к историческому центру столицы Прибайкалья. Именно здесь исторические названия являются памятниками истории и культуры. Существует масса законодательных актов, защищающих, допустим, памятники архитектуры, но, к сожалению, совсем нет законодательства, охраняющего топонимические памятники. Вместе с тем у топонимистов, историков и краеведов вообще нет никакой дискуссии, являются ли топонимы памятниками и культурной ценностью. Это безусловный факт.

Слово Распутина

– Как появилась комиссия по топонимике?

– Иркутск – это город, где минимум с 1960-х годов существует активное общественное движение по сохранению культурных памятников. Безусловно, в такой среде не могла не возникать тема городской топонимики. Были ведь и откровенно неудачные наименования. Эта тема даже мелькала в прессе и не воспринималась как «оппозиционная», скорее как культуроведческая. После 1956 и 1961 годов было еще несколько волн переименований – убирали фамилии, связанные с политическими репрессиями, а до того исчезали имена жертв политических репрессий. Например, улица Троцкого (сейчас Дзержинского) исчезла еще до Большого террора.

В итоге историки, краеведы, деятели культуры пришли к концу XX и началу XXI века с определенной, на мой взгляд, общей идеей восстановления ряда исторических топонимов. Естественно, как и в любом движении, существуют радикальные позиции. Например, взять и вернуть 50 названий улиц. Есть более умеренные. Безусловно за возвращение исторических названий улицам Иркутска высказывался Валентин Григорьевич Распутин.

На каком-то этапе законодательство стало требовать, чтобы общественность принимала участие в обсуждениях, связанных с названиями, памятниками, мемориальными досками. Таким образом, при мэрии Иркутска была сформирована городская комиссия по топонимике. Это произошло во времена администрации Бориса Говорина. Возглавил комиссию и руководил ею на протяжении долгих лет профессор ИГУ, специалист по истории Иркутска Александр Дулов.

Что касается самой комиссии, она, с одной стороны, общественная – все эти люди денег за работу в ней не получают. С другой стороны, она примерно на треть состоит из представителей профильных комитетов мэрии. Председателем же всегда является общественник-специалист. За двадцать лет истории комиссии по топонимике председателей было всего двое: Александр Дулов и – последние шесть лет – я.

Нет адреса – нет топонима

– Каковы функции комиссии по топонимике?

– Комиссия рассматривает инициативы организаций и организованных граждан. В ведении комиссии находится наименование улиц, размещение мемориальных досок и памятников. Функции комиссии любопытны. С одной стороны, в соответствии с уставом города наименование улиц относится к полномочиям мэра Иркутска. Но для осуществления этих полномочий мэр создает комиссию, которая формирует экспертный взгляд. В положениях даже подчеркивается, что комиссия дает рекомендации градоначальнику. Но парадокс в том, если комиссия отклоняет поступившее заявление, то оно до мэра даже не доходит. А вот если поддерживает и рекомендует, то окончательное решение уже остается за главой города. В 99,99 процента случаев мэр принимает рекомендацию.

С самого начала работы профессора Дулова комиссия была носителем идеи о топонимической реставрации, хотя бы частичной. Эту позицию Александр Всеволодович высказывал и как ученый, и как председатель комиссии. Но, будучи органом при администрации города, имея полномочия рассматривать подобного рода предложения, было бы не совсем правильно, если бы комиссия выступала активистом, катализатором этого процесса. И, как ни печально, за немалые годы работы комиссии ни одного окончательного решения о реставрации принято не было.

Более того, как раз имело место переименование улиц, когда в преддверии юбилея Победы мэр Иркутска Борис Говорин утвердил названия в честь живых Героев Советского Союза. Так появились улицы Безбокова, Егорова, Лызина и Пискунова. Все было решено без особых проблем и возмущения со стороны жителей. Любопытно, что примерно с тех же пор существует постановление мэра о возвращении исторического наименования предместью Марата, которое с того времени юридически значится как Знаменское. Но интересная специфика – если у топонима нет адреса (а предместье – не адрес), если топоним не на слуху, то он исчезает, забывается. Именно из-за отсутствия адресов у нас не очень закрепляются названия скверов.

Явление Чудотворской и проблемы в головах

– Каковы обстоятельства возвращения в город улицы Чудотворской и начала топонимической реставрации?

– В 2016 году мы убедили мэра Дмитрия Бердникова предпринять точечные решения по топонимической реставрации. Тут уже мы выступили как авторы процесса. Это было сделано по моему настоянию, и я получил поддержку комиссии. Был сформирован пакет решений о возвращении улице Бограда имени Чудотворская, присвоении скверу у здания компании «Востсибуголь» наименования «Тихвинский», площади, расположенной у правительства Иркутской области, – имени графа Сперанского, а также переименовании остановки «Гостиница Ангара» в «Площадь Графа Сперанского».

Улицу Бограда выбрали в качестве тестовой, поскольку на ней проживало мало жильцов. Немаловажный момент: на протяжении многих лет чиновники заворачивали подобные инициативы, ссылаясь на их мнимую дороговизну. Как только мы стали требовать от ведомств и чиновников конкретную стоимость процедуры, стало ясно, что это не стоит ничего. Буквально – ноль.

В соответствии с нынешним законодательством в случае переименования улицы люди не обязаны перерегистрировать ни собственность, ни автомобили, ни прочие документы. Даже новый штамп ставить в паспорте нет необходимости, хотя мы в случае с Чудотворской это сделали. Все эти процедуры проистекают в ходе последующих имущественных сделок. Новое название адреса фиксируется, когда человек продает или меняет квартиру. Таким образом, чиновники по этому поводу уже не спорят. Все проблемы тут не в деньгах, а исключительно в головах.

«Красные» и «белые»

– Но как быть с аргументами противников возвращения исторических названий по мировоззренческим соображениям? Интересно, что первая «топонимическая реставрация» случилась как раз при губернаторе-коммунисте.

– Очень важный концептуальный вопрос: имеет ли возвращение старых названий идеологический характер? Становится ли это очередным этапом борьбы «белых» и «красных»? Во всяком случае, когда наш пакет решений был принят, их воспринимали исключительно так. Однако я изо всех сил старался сохранить название сквера имени Кирова, при этом подвергаясь критике уже из лагеря «реставраторов». Но в итоге именно территория от сквера имени Кирова до серого дома получила имя генерал-губернатора. Причем у этого решения есть историческая подоплека, поскольку на каком-то этапе в Иркутске действительно существовало две площади: Тихвинская и Графа Сперанского.

Для сохранения памяти об уничтоженном Тихвинском храме, на месте которого построено здание Востсибугля, было решено ближайший сквер назвать Тихвинским. Как известно, у центральной площади Иркутска было около десятка названий, включая такие, как Кремлевская или Спасская. Площадь Графа Сперанского – наиболее оригинальное. В честь Сперанского даже в дореволюционной России топонимов не было. А топоним «Тихвинская» есть шанс восстановить через улицу Тихвинскую, и я не теряю надежды на это.

Принятый пакет решений вызвал абсолютный политический коллапс у КПРФ, которая в то время находилась у власти в регионе. Прошел специальный пленум обкома КПРФ, который выдвинул категорическое требование к Дмитрию Бердникову об отмене этих решений, а также о разгоне комиссии по топонимике во главе с Гимельштейном. Одно из следствий – я был уволен с должности генерального директора областного художественного музея имени В.П. Сукачева. Это все, на что хватило полномочий губернатора Прибайкалья и министра культуры. Они отказались пояснять причины увольнения, но она была достаточно очевидна. Были и попытки организовать уличную протестную активность. Однако попытки возбудить население улицы Бограда провалились.

Мэрия областного центра не поддалась давлению. Все решения устояли, и комиссия продолжила работу в этом же составе. Но мэры – это, прежде всего, политики: у них то одни выборы, то другие. Будем называть вещи своими именами: вся случившаяся ажитация смутила Дмитрия Викторовича Бердникова. В политическом отношении он решил поберечься и больше к восстановлению исторической топонимики не возвращался. Существует, к примеру, принятая комиссией рекомендация о возвращении улице Урицкого исторического названия Пестеревской. Там практически нет жилья, а потому осложнений при возвращении топонима минимум. Но пока даже этот вопрос остается в подвешенном состоянии.

Иркутский «шорт-лист»

– Существует ли какой-то перечень улиц, возвращение названий которых комиссия считает полезным для города?

– Я хотел бы подчеркнуть, что формальных решений комиссии по этому вопросу нет. Есть экспертные взгляды. Среди них, к примеру, есть «короткий лист», который мы не так давно обсуждали чисто теоретически. Это улицы Баснинская (ныне – Свердлова), Адмиралтейская (Сурнова), Трапезниковская (Желябова), Луговая (Марата), Пестеревская (Урицкого), Благовещенская (Володарского), Матрешинская (Софьи Перовской), Медведниковская (Халтурина), Саломатовская (Карла Либкнехта), Успенская (Плеханова), Почтамтская (Степана Разина) и Котельниковская (Фурье). Решение по этим двенадцати улицам создало бы уже совершенно другую атмосферу внутри Иркутска.

Есть и более длинный список: Большая (ныне Карла Маркса), Амурская (Ленина), Тихвинская (Сухэ-Батора), Баснинская, Арсенальская (Дзержинского), Адмиралтейская, Трапезниковская, Шелашниковская, Луговая, Пестеревская, Иерусалимская, Солдатская, Глазковская, Преображенская, Благовещенская, Базановская, Матрешинская, Медведниковская, Саломатовская, Успенская, Хаминовская, Сибиряковская, Почтамтская, Кругобайкальская, Ланинская, Русиновская и так далее.

Сложились некие «оппонирующие» топонимы. Например, улица Дворянская у нас стала Рабочей. Наверное, было бы чрезмерно восстанавливать название Дворянская. Улица Польских Повстанцев ранее носила имя Семинарской. Да, это старый топоним, но польские повстанцы – это тоже интересная и оригинальная топонимическая история. На улице Горького Харлампиевский храм восстановлен, топоним этим закреплен. Мне кажется, тут не требуется возвращение к Харлампиевской. В известном смысле я – «соглашатель». Есть люди, настроенные более жестко: «вернуть всё».

Что мы имеем на сегодня? Та часть иркутского сообщества, которая занимается вопросами краеведения, по-прежнему едина во мнении о необходимости возвращения наиболее ценных исторических топонимов, формирующих иркутскую «особость». «Иркутскость», если хотите. Хотя этот термин у нас сатиризировали. Как это будет? Я еще раз напоминаю, что это находится в полномочиях мэра. Если бы главе города захотелось, это было бы сделано быстро, решительно и навсегда. Ровно так это было сделано в Москве и Санкт-Петербурге.

– То есть вы противник общенародного голосования?

– Местного референдума по этому вопросу не может быть в принципе, поскольку этого не предусматривает законодательство. Любое подобного рода голосование будет носить только характер опроса. Без сомнения, жильцу, например, улицы Свердлова будет непонятно, почему его судьбу решает обитатель микрорайона Первомайского. Кроме того, будем откровенны до конца: люди по сути своей консервативны и вряд ли будут охотно голосовать за перемены. Даже если эти перемены касаются сохранения исторической памяти.

Но не все в жизни решается голосованием. Я в этом убежден, и эмпирический опыт это доказывает. И в этом смысле тот факт, что среди деятелей образования и культуры, историков, краеведов, писателей, журналистов значительно более высокий уровень поддержки топонимической реставрации – это тоже позиция. И я полагаю, что к ней стоило бы прислушаться.

Возвращаясь к теме «является ли топонимическая реставрация» продолжением «гражданской войны»? Нет, конечно. Это не попытка «белого реванша». Дело вообще не в этом. Это память об историческом Иркутске, это связь времен, это лицо нашего города, которое не должно повторять в тысячный раз названия улиц в любом российском населенном пункте, не имеющие никакой глубинной связи с территорией. Я не знаю, когда может произойти возвращение наиболее важных исторических имен иркутских улиц. Эти решения пока принимаются на политических полях, а не на полях здравого смысла… И мне досадно, что Иркутск, город с таким мощным историческим темпераментом, по-прежнему не может вернуть свое лицо.

Беседовал Вадим Мельников, «Байкальские вести», ИА «Альтаир»

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: