«Стеклорез», «У попа» и другие: о повседневной жизни Иркутска 1970–1980-х годов. Часть вторая

Продолжим краткую прогулку по центральной части города в эпоху «зрелого Брежнева» и его ближайших наследников. Старт «потребительского обозрения» состоялся 26 апреля.  

Мясо. Им, точнее – колбасными изделиями, торговали во всех гастрономах, но торговля 30–40-летней давности разительно отличалась от нынешней, и не только в техническом плане (очередь обслуживал продавец, расчет только наличными и т.д.). К 80-м годам, а особенно с 1981-го, после введения продовольственных талонов, действовала месячная норма на выбор: 1 кг мяса, либо 800 граммов колбасы, либо килограммовая пачка пельменей на человека (включая несовершеннолетних). В реальности мясо (не кости) бывало по талонам чрезвычайно редко. Колбасный ассортимент составляли два-три вида («Русская», «Докторская») исключительно от Иркутского мясокомбината. А в середине и конце 80-х преобладала еще более незатейливая на вкус «Хлебная» – не в привычных батонах, а в формах, похожих на хлебные буханки. Пельмени бывали чаще всего (почти постоянно), но их качество, как бы это сказать помягче…

Но и это не все. «Отовариться» даже по талонам можно было только в районе проживания, причем список магазинов значился на обратной стороне каждого талона. И если в центре (Кировский район) магазинов было относительно много (хотя и многократно меньше, чем сейчас), а населения мало, то в «спальных» микрорайонах положение было откровенно аховым: чтобы «отоварить» талоны хоть чем-нибудь, приходилось основательно побегать (между парой-тройкой магазинов) и постоять (в очередях).     

Специализированный магазин мясопродуктов на Карла Маркса (где позже открылся магазин «Планета света») был таковым условно – ничего особенного там не было даже по «застойным» меркам. Кстати, в 80-х нормальное мясо по 2 рубля (официальная государственная цена) было доступно только избранным. Большинство отоваривалось на рынке по цене 5 рублей за кг (было бы еще дороже, но государство запрещало частникам переходить эту планку), да еще простояв в длинной очереди, но так и оставшись без «хороших кусков» (это если не пришли рано утром). Рубщики мяса считались очень важными людьми. Как, впрочем, все, кто тогда распределял дефицит, даже работники  домоуправлений, в чьи обязанности входила раздача продовольственных талонов.

Поэтому те, у кого были возможности, запасались мясом на селе у знакомых или родственников. Сразу десятками килограммов, целыми тушами. Практично, но первобытно.

И все-таки вернусь к «нужным» людям. Иначе может создаться впечатление, что деньги в СССР (включая, естественно, Иркутск) были универсальным эквивалентом, всемогущим средством платежа. Да, размер денежных доходов имел определенное значение, но 200 рублей, скажем, инженера или научного сотрудника и 200 рублей, например, работника молочного завода, мясокомбината или торговой сферы (особенно не рядового) – это по тем временам «две большие разницы». В экономике тотального дефицита блат имел все же решающее значение. Более того, те, кто «сидел на дефиците» – самом разнообразном: от мяса, масла, молока, алкоголя до мест в гостиницах, билетов в театры или продажи книг,  сформировали по всей стране, включая опять же Иркутск, неофициальную сеть взаимного снабжения. Завсклад – товаровед – метрдотель и дальше, по цепочке. Меняешь свой дефицит на дефицит соседа, рука руку моет… А если у тебя нет дефицита и блата, то извини… 

Все магазины в Иркутске (как и по всей стране) работали в советское время с перерывом на обед

Мясо птицы: купить кур, к тому же не очень презентабельных, можно было (за крайне редким исключением) только на рынке. Магазин «Птица» был подобен магазину мясопродуктов. Яйца продавались в ячейках по 30 штук и тоже с перебоями. Впрочем (и поэтому), по 30 мало кто брал – сплошь по 60, 90 и даже по 120. Рыба: сплошной минтай с легкой поправкой на «Океан» плюс вариации на тему «Килька в томате».         

Бакалея. Сахар – 1 кг в месяц по талонам и тоже, как и мясо с маслом, в магазинах по списку («отоварка» в «чужом» магазине была исключена на 100 процентов). Макароны в основном «Яичные». При этом бакалейные товары (разумеется, тоже узкого ассортимента и сурового качества) продавались не только – и даже не столько – в гастрономах и немногочисленных универсамах, но и в специализированных хлебных магазинах, коих было много. Но с хлебом опять же было так себе: черного почти никакого, сдобы / выпечки крайне мало. Наиболее ходовым товаром был "серый" хлеб по 16 копеек (эта цена держалась долго и стала расти только в середине 80-х) и белые "сайки", которые было легко разделить на три части. Чувствовалось, что проблемы в сельском хозяйстве Приангарья куда серьезнее, чем, скажем, на Алтае или в Новосибирской области.

При позднем Брежневе и в годы Андропова, Черненко, Горбачева перебои с хлебом – натурально пустые прилавки – были уже обычным делом. Помню, пару раз был свидетелем, как зарубежные туристы, зайдя в хлебный и увидев «наличие полного отсутствия», не сдерживали эмоций. Откровенно говоря, стыдно за державу было именно в эти мгновения. Вот если бы не иностранцы, а только свои, тогда вроде как и ничего, привычно. Так уж мы были воспитаны.

Но ложка меда в бочке с дегтем все-таки была! Хлеб лежал на прилавках недолго, его расхватывали вмиг, и вкус свежей, хрустящей корочки невозможно забыть. Была и такая, ныне забытая услуга: для желающих буханку разрезали на половинки – удобно для одиноких или совсем небогатых. Изначально маленьких буханок не было.   

Soviet dream – иркутский «Чай со слоном»

Ну ладно, Иркутская область – не хлебный край. Но гримасы плановой экономики с ее директивным распределением были наиболее ощутимы в чайной торговле. Иркутская чаеразвесочная (изначально – чаепрессовочная) фабрика долгие годы была единственным в Сибири предприятием этой отрасли. Казалось бы, Иркутску на правах хозяина должно перепасть больше. Ан нет – с чаем было как и в других региональных столицах восточнее Урала. Кстати, байховый чай вытеснил плитки прессованного только к середине 70-х годов, и вне конкуренции, конечно, были большие пачки индийского с бегущим слоном на этикетке. Его так и называли – «Чай со слоном», и этот мем – одно из придыханий советской ностальгии по-иркутски. О пакетиках, естественно, никто не имел даже понятия.  

О кофе лишь один факт: появление бразильского «Пеле» (почти рифмуется с «пойло») в конце 70-х было встречено ажиотажным спросом. «Тащили» столько, сколько давали в руки – иногда по 5 стеклянных банок, иногда по 10. Чуть лучше был индийский кофе в круглых металлических.            

Спиртное в разгар «сухого закона» продавали – если говорить о водке и о центре Иркутска – только в «Безруком» на улице  Степана Разина и (на левом берегу) в магазине, что в начале улицы Гоголя. Причем с 14 до 19 часов и по строгой норме по талонам: в месяц поллитровка «белой» или две бутылки вина на человека. Но и чуть раньше, в 1970-х – первой половине 80-х сервис и ассортимент торговли алкоголем был крайне ненавязчив. Водка  – в основном «Экстра» (исчезла в конце 70-х), а затем «Русская» и «Старорусская», реже «Сибирская», вся местного, иркутского производства. Азербайджанский «Агдам» (как казалось тогда, бессмертный) – бывало, даже с бензиновой пленкой: цистерны для перевозки нефтепродуктов не всегда тщательно мыли, прежде чем залить туда вино.  Несколько видов вермута (не путать с настоящим, всякими там «Мартини» / «Чинзано» – нашей «Верой Михайловной» можно было неплохо выкрасить заборы). Портвейны типа «Три  семерки» считались роскошью. Линейка сухих вин тоже была короткой, преимущественно из Болгарии и Грузии. В коньячном отсеке доминировали болгарские бренди «Плиска» и «Слынчев бряг». 

В ночное время продажей алкоголя промышляли многие таксисты, которые тогда были на государевой службе. Правда, разговаривать с ними нужно было по-особому, «с подходцем»: за такую продажу наказывали, и поэтому водители «шашечек» внимательно присматривались к покупателям – не засланные ли казачки. Подчас не сходились в цене, хотя она была известна заранее – до «сухого закона» червонец, а затем, к концу 80-х, подскочила к четвертному (25 рублей). Кусается, но… не хочешь – не пей.    

«Реализация водки». Это фото сделано не в Иркутске, но у нас такая картина тоже была типичной

Пиво (его продажа талонами не нормировалась) – в основном «Бархатное» и «Жигулевское», тоже иркутского разлива. Правда, в конце 70-х – начале 80-х раз в месяц несколько гастрономов Иркутска до потолка заполняли пластмассовыми (тогда редкость!) ящиками с темным монгольским пивом «Боргио» из Улан-Батора. Зато была развита субкультура разливного пива, которое в основном продавали в специальных киосках. Розлив шел в стеклотару покупателей, чаще всего использовались трех- и пятилитровые банки (последние из-под венгерских огурцов и помидоров). Очереди за пивом – важная черта «застойного» и «перестроечного» Иркутска. Как, впрочем, и всех советских городов того времени.     

Вообще, убогость доступного большинству ассортимента по всем товарам  – продовольственным и промышленным, особенно в 1980-х, была, по нынешним стандартам, потрясающей. Но тогда это считалось само собой разумеющимся, казалось, что по-иному и быть не может и что так будет всегда.

Продолжим наше путешествие примерно через неделю. Принимаются дополнения, поправки, уточнения.

Юрий Пронин для ИА «Альтаир»

Фото американского фотографа Дуга Смита (1988 год), mirtesen.blogspot.com, zabaka.ru 

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: