«Братство» и «Колыма»: неудобная правда некассовых фильмов

Впрочем, документальная лента «Колыма – родина нашего страха» Юрия Дудя, наверное, собрала бы в кинопрокате немалый урожай. В конце концов Дудь – почти культовая фигура, и прежде всего в молодежной аудитории. Вот и в соцсетях фильм посмотрели уже более 15 миллионов зрителей. Но в нынешнем виде «Колыма» не соответствует действующему законодательству – некоторые из его персонажей иногда поизносят крепкие словечки без «запикивания». Автор фильма оставил как есть, и, в общем, его можно понять. С этим самым «запикиванием» речь, например, колымского водителя Антохи напрочь потеряет шарм и органичность. Налицо часть документального замысла.    

Зато художественный фильм «Братство» Павла Лунгина – классически некассовый. Как, например, у Александра Сокурова, но в ином жанре. И дело не в нюансах сценария, режиссуры или операторской работы. Просто в «Колыме» аудиторию привлекают, как уже сказано, сам Дудь и параллели с нынешним днем – не только философские, мировоззренческие, но и прямые, насчет того, как живется на Колыме сейчас. Есть интересные собеседники (особенно Ефим Шифрин). «Братство» же  – очередное, причем классическое, без «дудёвщины», обращение к советской войне в Афганистане. Конечно, элементы боевика в таком фильме неизбежны, но все-таки «Братство», выражаясь на сленге, грузит мозги, а это сейчас категорически немодно.

Юрий Дудь в документальном фильме «Колыма»

Почему две картины сведены вместе? Что у них общего, кроме почти одинаковой продолжительности («Братство» – чуть меньше двух часов, «Колыма» – чуть больше)? Обе ленты – против волны, против ветра (или поветрия?), против шерсти. И рейтинг Сталина зашкаливает, и – «Можем повторить!». Скажем, «9 рота» Федора Бондарчука тоже про Афган вышла более 10 лет назад, когда нравы были еще вегетарианскими. К тому же в ней есть подобие если не хеппи-энда, то героического финала (блокбастер как-никак): наша десантура «заваливает» в открытом бою уйму душманов-моджахедов, хотя и гибнет сама. Этого в «Братстве» нет, а сам фильм Лунгина, жестко антивоенный по своей направленности, вышел в пору, когда лозунг «Миру – мир!» уже не в почете.

«Колыма» на всем протяжении опровергает расхожий довод, что «НКВД просто так не сажает». Людям, далеким от власти, нередко малограмотным, наклеивали ярлык шпионов, двурушников, вредителей, диверсантов и т.п. Это, кстати, повод задуматься для тех, кто уверен, что вернись Сталин, и стрелять-сажать «врагов народа» будут они. Насчет самих себя они почему-то спокойны. А зря: большинство приказов по НКВД, включая наиболее страшный за номером 00447 от 30 июля 1937 года, расписывали численные лимиты на уничтожение еще даже не арестованных людей, живущих вольной жизнью людей. План есть план, под эти цифры и шла работа. То есть сначала цифры, а уж под них – люди. А вы говорите, мол, вас не за что… 

Второй постулат «Колымы»: репрессировали далеко не только и даже не столько партийно-государственную элиту. Нет, досталось в основном простым труженикам, «винтикам» сталинских пятилеток. Крестьянам, разнорабочим, плотникам, токарям, бухгалтерам…

В-третьих, «знал ли Сталин?». Здесь мнения собеседников Дудя расходятся, и особенно драматичны слова оправдания в адрес «отца народов» из уст дочери Сергея Королева. И это, кстати, точка зрения многих из пострадавших от сталинских чисток. С тем, чтобы думать иначе, подчас просто не справлялась психика: тогда как жить, во что верить, если, оказывается, ОН лично виноват? Добавим, что не просто знал, не просто виноват, а был инициатором, вдохновителем, архитектором и руководителем массовых репрессий. Собственно, их сценарий – это сценарий лично Сталина, весь замысел которого не понимали даже многие из ближайшего окружения. «Злоупотребления, перегибы на местах»? «Сталин о многом не знал, не мог за всем уследить»? Но приказ 00447 – сам по себе сплошной перегиб, и без перегибов его невозможно было выполнить в принципе. Этой точки зрения придерживается в «Колыме» как раз Ефим Шифрин и некоторые из собеседников Дудя, живущие в дальних краях.

В «Братстве» показана «нелубочная» война, не те рассказы, которые, по мысли Агитпропа-2, должны «воспитывать молодежь в духе патриотизма, гордости и т.д. и т.п.». А та война, что на самом деле. И не сказать, что у Лунгина есть картины массовых зверств советских войск в Афганистане. Таковых и впрямь было не так уж много. Нет, весь фильм, вся «афганская картинка» пропитана вязкими отношениями «купить – продать – перепродать – предать». И еще сложнее и жизненнее: далеко не все из «продающих» и «покупающих» – конченые мерзавцы. Нет, в других эпизодах они же не пасуют в бою, выручают товарищей, не жалеют себя.

Насчет «барахольщиков» на войне. Один из моих дедов, пройдя всю войну и получив два тяжелых ранения, закончил ее весной 45-го командиром гвардейского стрелкового полка. Рассказывать о войне не любил, но один из немногих случаев, незадолго до смерти деда в 1976 году, я, тогда еще подросток, помню. Как-то невзначай, с «ровного места», просто тема разговора подтолкнула, он вдруг вспомнил своего земляка, тоже офицера. Тот привез домой из Германии огромный ковер со свастикой. Органы тут же пронюхали и поставили вопрос ребром. Плача, офицер резал сокровище на куски и кидал их в печь. Завершающие слова деда помню почти дословно: «Тащили, конечно, все. И в моем полку тоже – и лейтенанты, и рядовые. Но надо же с умом. Сервизы там, белье. А этот догадался – ковер со свастикой!». Такова неудобная правда. Но – правда. А то, что прокат «Братства» пытались запретить, – еще одна иллюстрация, какие сегодня времена.

В афганском кишлаке. Кадр из фильма «Братство»

Другое «неудобство» в фильме Лунгина – моджахеды (они же душманы) не сплошь изверги. Мало того, в «Братстве» мы видим, что иногда (опять же, не всегда) они ведут себя порядочнее наших. Скажем, держат слово (таков инженер Хашим, явный прообраз полевого командира Ахмад Шаха Масуда), а наши в отношениях с ними – нет. Сейчас в обороте другая установка: врага не надо и нельзя даже пытаться понять, его надо уничтожать, ведь от понимания до оправдания их и собственной измены один шаг. Еще ладно – и то если речь о враге с оружием в руках – если это утверждается в отношении Великой Отечественной, бесспорно справедливой с нашей стороны. Однако ни в одном из локальных конфликтов после 1945 года такой бесспорности нет. Более того, при определенных условиях их можно было избежать. Увы, не избежали. Но если учиться пониманию хотя бы сейчас, то можно избежать в будущем. Лучше поздно, чем никогда.    

Завершить на мажорной ноте не выйдет. К сожалению, основная аудитория «Братства» и даже (хотя тут с оговорками) «Колымы», те, кто посмотрел эти фильмы, – это люди, которых, собственно, не надо убеждать. Они просто в очередной раз получили подтверждение своим мыслям. Что касается остальных… Тем не менее  затронутая тема, возможно, получит некассовое развитие: режиссер «Братства» Павел Лунгин собирается снять художественный фильм о сталинском времени на Колыме. 

Юрий Пронин для ИА «Альтаир»

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: