Светлана Семёнова

Уполномоченная по правам ребенка в Иркутской области Светлана Семенова ответила на вопросы наших читателей, агентства «Альтаир» и газеты «Байкальские вести».

В декабре 2011 года Законодательное собрание Иркутской области утвердило Светлану Семенову в должности Уполномоченного по правам ребенка в Иркутской области. Прошло двенадцать месяцев. Редакция «Байкальских вестей» пригласила Светлану Николаевну рассказать, что удалось сделать за этот период, а что пока еще нет, какие проблемы стоят перед нею в работе по защите прав детей.

В начале разговора Светлана Семенова отметила, что очень остро стоит проблема правового просвещения граждан: «Каждый человек должен четко понимать, каким образом он может эффективно защищать свои права. А для этого нам нужно было осознать, насколько люди информированы о своих правах, насколько умеют их отстаивать, борясь с халатностью, с бездействием или ненадлежащим действием органов власти любого уровня. Институт уполномоченного по правам ребенка создан не для того, чтобы работать за другие структуры, которые обязаны решать вопросы в сфере защиты прав детей, а для того, чтобы быть вспомогательным средством в деле защиты прав ребенка».

После определения функции уполномоченного разговор зашел о конкретике работы: в 2012 году в адрес аппарата поступило более 1100 заявлений и обращений граждан, тогда как в минувшем году это число было чуть ли не вдвое меньшим — 654. Последовал закономерный вопрос:

— Чем объяснить такой бурный рост?

— Во-первых, это вопрос доверия. Многие люди, обратившись с просьбой к органам местной власти и не найдя там удовлетворительного решения, пишут сразу в Москву — президенту или главе правительства. Почему-то не используется возможность обратиться в областное министерство, а затем к губернатору. Но ведь из Москвы все обращения граждан по конкретным вопросам возвращаются назад в область для решения проблем. Поэтому я считаю рост числа обращений к уполномоченному по правам ребенка определенным показателем доверия граждан к нашим возможностям решать проблемы. Хотя защитой прав детей должны, в первую очередь, заниматься их родители, а наша задача — оказывать им содействие и правовое сопровождение, когда у них что-то не получается.

Примерно 30 процентов наших ответов на обращения граждан являются разъяснениями: для защиты ваших прав вам следует обратиться туда-то, а в случае, когда это сделать не удастся, приходите к нам, будем решать проблему другими способами. В этом году увеличилось число обращений к нам от детей.

— Как они узнают, куда им нужно обращаться?

— Для этого мы проводим большую работу. По закону, в любом образовательном учреждении должны быть размещены стенды с информацией обо всех органах власти и структурах, призванных защищать интересы детей. И находиться они должны не в кабинете директора, а в доступном для всех месте.

— Так должно быть, а как фактически?

— Мы проверяем выполнение этого требования при проверке любого учреждения, начиная с детских садов. Сейчас примерно в 10 процентах случаев такие стенды установлены.

— Каков штат аппарата уполномоченного?

— До июля 2012 года было семь сотрудников, затем — девять.

— В прошлом году не было ни одного обращения из Зиминского и Эхирит-Булагатского районов. Вряд ли это означает отсутствие проблем с защитой прав детей. Видимо, нужно предположить, что жители не осведомлены, куда им можно обратиться за помощью. В нынешнем году были территории, откуда люди не звонили и не писали вам?

— Да. Из Усть-Ордынского округа очень мало обращений. Предполагаем две причины — в территориях нет проблем или они решаются на местах или люди не хотят выносить сор из избы.

— Ваш аппарат находится в Иркутске. Как в этом случае удается контролировать ситуацию, скажем, в Братске или Усть-Илимске?

— Мы бываем в территориях в плановых командировках, проверяем учреждения, встречаемся с населением. Есть необходимость создания института внештатных муниципальных уполномоченных по правам ребенка, и такая возможность прописана областным законом. Мы разработали типовое положение, направили документы всем мэрам. Все согласились: это нужно сделать, но встает вопрос оплаты труда. Большинство муниципалитетов к этому не готовы. Однако мэры Черемхово и Черемховского района нашли выход из положения: в этих двух территориях с 1 января появятся внештатные муниципальные уполномоченные.

— Наверняка бывает так, что вы своими силами не можете решить назревшую проблему. К кому обращаетесь за содействием?

— Если вопрос касается социальной сферы и нам не удается его решить с профильным министром, мы направляем письмо губернатору. Скажем, мы долго не могли решить вопрос увеличения финансирования бесплатного питания в школах. Как мера социальной поддержки, для огромного числа многодетных и малообеспеченных семей стоимость питания школьника составляет сегодня всего 10 рублей в день — таков размер выделения средств из областного бюджета. А чтобы накормить ученика в соответствии с нормами Роспотребнадзора, необходимо дать обед стоимостью около 50 рублей в день. Там, где муниципальные бюджеты позволяют, местная власть выделяет дотации к сумме 10 рублей. Например, в Иркутске из городского бюджета добавляют 25-30 рублей, чтобы не было дискриминации детей по имущественному признаку. А то ведь можно увидеть такую картину: у детей обеспеченных родителей на школьный обед подается сосиска с картофельным пюре, а у тех, кто питается бесплатно, за счет бюджета, на столе — каша на воде.

Вопрос повышения размера средств на питание школьников из малообеспеченных семей не решался до тех пор, пока мы не направили письмо на имя губернатора. Он поручил правительству подготовить предложения, которые затем были внесены на рассмотрение Законодательного собрания. Результат: в 2013 году из областного бюджета на школьные обеды для учеников из многодетных и малообеспеченных семей будет выделяться в расчете на обед каждого школьника по 15 рублей.

Другой серьезный вопрос, который нам пока не удается решить, это определение преимущественного права одиноким и многодетным родителям на прием детей в детские сады. Такое право прописано в областном законе. Мы собрали экспертный совет, помогающий нам совершенствовать региональное законодательство, стали разбираться, а что это такое — преимущественное право? Внеочередное? Первоочередное? Не ясно. Мы обратились в профильный комитет Законодательного собрания с предложением устранить неопределенность этой нормы закона. Но пока что вопрос не решен.

— Светлана Николаевна, против введения норм ювенальной юстиции протестует заметная часть населения. И это, подчеркнем, отнюдь не маргиналы. Каково ваше отношение к такой проблеме?

— В понятийном аппарате национального законодательства вообще нет термина «ювенальная юстиция». Под ювенальными технологиями понимаются вопросы сопровождения детей, попавших в поле зрения закона. Весь общественный резонанс связан с тем, что эти вопросы сопровождения детей-правонарушителей смешиваются с проблемой вмешательства государства в семейные дела. У родителей есть действительно принципиально важные вопросы: насколько государство полномочно вмешиваться в дела семьи? Не слишком ли неопределенны критерии неблагополучия семьи, позволяющие вмешиваться в дела семьи?

Вновь мы вынуждены констатировать недостаток правовых знаний в обществе. Семейный кодекс был принят в 1996 году, и уже в нем была статья 77, позволяющая отбирать детей без решения суда. Причем здесь ювенальная юстиция? Отобрание ребенка закон позволяет проводить тогда, когда налицо непосредственная угроза здоровью и жизни его. Таких случаев много. В прошлом году без решения суда в нашей области было отобрано из семей более 170 детей.

— Но это все-таки временная мера? Окончательное слово за судом?

— Когда отобрали ребенка, об этом незамедлительно извещается прокуратура. Затем органы опеки обращаются с иском в суд об ограничении или лишении родительских прав. И только суд принимает правовое решение об этом. Когда мы стали разговаривать с инициаторами протестов, выяснилось, что они ведут речь о проекте федерального закона о социальном патронате. Люди опасаются расширения границ полномочий государства. Но социальный патронат — это лишь форма проведения профилактической работы с семьей. Если нет законных оснований, никто ребенка из семьи не отберет.

Почему некоторые люди убеждены, что государству выгодно отбирать детей и передавать их в детский дом? На содержание там одного воспитанника государство тратит 29-30 тысяч рублей в месяц, а реализация последующих гарантий (предоставление жилья и так далее) требует еще больших средств. Отсюда мы должны сделать вывод: государство не заинтересовано в изъятии детей из семьи, если там созданы нормальные условия для их воспитания и развития.

— Госдума приняла т.н. «закон Димы Яковлева» — о запрете усыновления российских детей американцами. Как вы его оцениваете?

— Я не могу поддержать подобные меры, поскольку не считаю их адекватными. Соглашусь с депутатами только в том, что мы должны очень четко отрегулировать все вопросы защиты российских детей за рубежом. Это проблема дипломатического ведомства. Запрещать усыновление наших детей иностранцами, не создав исчерпывающих предпосылок для усыновления нашими гражданами, нецелесообразно. Давайте сначала в России создадим условия защиты интересов ребенка, оказавшегося вне семьи, а уже потом будем размышлять относительно условий запрета усыновления для иностранных граждан.

А еще необходимо сравнить статистику: если из 60 тысяч усыновленных американцами детей погибли 19, то нужно знать, сколько погибло в России.

— Эти данные в интернете имеются: за 20 лет в американских семьях погибли 19 наших детей, а в России от рук приемных родителей — полторы тысячи детей. Именно этой проблемой депутаты Госдумы и должны были заняться в первую очередь. И заняться очень давно.

— Согласна с таким подходом. Что же касается пребывания наших детей в США, то необходимо создать правовой механизм, позволяющий вмешиваться в американскую систему правосудия, когда речь идет о гражданине России. Мы должны иметь такое право.

— Если взять круг проблем, которыми вы профессионально занимаетесь, то как Иркутская область выглядит среди других субъектов Российской Федерации?

— У нас достаточно хорошо решены вопросы защиты детей органами опеки, отдельные вопросы социальной сферы. Но вот по проблеме социального сиротства мы, к сожалению, «лидируем» в России, как и по жилищной проблеме. У нас очень велика очередь в детские сады, хотя губернатор достаточно жестко взялся решать эту проблему. Напомню, это сфера деятельности местного самоуправления, но Сергей Владимирович обеспечил хорошую поддержку из областного бюджета.

— Что вы хотите пожелать нашим читателям и всем жителям Приангарья в Новом году?

— Желаю всем жителям Иркутской области знать свои права и уметь защищать их. Сегодня еще не все к этому готовы, но это очень важно. Желаю всем семейного благополучия. Пусть исполнится все, что каждый человек задумывал и планировал для себя. У всех свои мечты, очень важно, чтобы они были. Надо стремиться к лучшему. Детям желаю иметь счастливых родителей, а родителям — замечательных и любящих детей. Тогда наши семьи справятся со всеми проблемами.

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: