Андрей Крючков: «Мы обязаны начать ликвидацию отходов БЦБК в 2019 году»

Экологическая обстановка в Иркутской области тесно связана с положением дел на Байкале и потому находится под постоянным и очень пристальным взглядом многочисленных структур: международных и российских, государственных и общественных, готовых помочь и готовых очень жестко критиковать. Работать над улучшением ситуации приходится, так или иначе, всему правительству Иркутской области, но в первую очередь — министерству природных ресурсов и экологии. В канун Нового года мы побеседовали с министром Андреем Крючковым об итогах 2018 года и планах на будущее.

О результатах проверки Счетной палаты

— Одной из самых обсуждаемых новостей последних месяцев стал отчет Счетной палаты РФ о результатах проверки исполнения федеральной целевой программы охраны озера Байкал. Заключение трактуют так, что 8,5 млрд рублей были потрачены впустую…

— Следует помнить, что Счетная палата говорит о сумме, которую выделяли на три региона, — Иркутскую область, Республику Бурятия и Забайкальский край. Они считают, что средства потрачены неэффективно, но что считать эффективностью? Федеральные средства выделяли на строительство четырех полигонов ТБО — в Иркутской области из них построено два, причем полигон считается полностью завершенным после постановки на учет в Государственном реестре объектов размещения отходов. Только после этого на полигон можно что-то вывозить. У нас построен полигон в Казачинско-Ленском районе, и с 1 января 2019 года он будет функционировать. По федеральной программе у нас шел также Черемховский полигон — мы его начали строить в 2017 году и должны были завершить в 2018 году. И область, и район завели на этот проект софинансирование, но федеральное правительство не подтвердило свои средства, 111 млн рублей, которые у нас уже были включены в соглашение. Федеральное министерство строительства сейчас объясняет это так: «Мы не строим объекты размещения, только объекты переработки». Мы вынуждены были выделить 35 млн областных средств, и на эту сумму работы в 2018 году выполнены. На следующий год выделим еще 100 млн из областного бюджета.

Андрей Крючков. Фото Александра Шудыкина

Это те два объекта, которые мы должны были построить по ФЦП, и они строятся. Плюс к этому мы строим жизненно важный полигон в Нижнеудинском районе, которого там не было никогда, и в 2019 году завершим строительство. Всего с 2014 по 2017 год в рамках ФЦП Иркутской области выделили 2,8 млрд рублей. Освоено за это время 2,6 млрд федеральных и 1,1 млрд из областного и местных бюджетов — всего 3,7 млрд. Небольшое расхождение между выделенным и освоенным, всего 200 млн, это в том числе и экономия из-за проведенных конкурсных процедур. Деньги были освоены, объекты построены — в частности, коллекторы очистных сооружений в Байкальске.

Почему Счетная палата говорит о неэффективности использования этих средств для Байкала? Хотя бы потому, что один из самых крупных объектов ФЦП на нашей территории — это очистные правого берега Ангары в Иркутске. Социально-экономическое развитие Иркутской области от этого объекта зависит в большой мере, а к Байкалу непосредственного отношения не имеет. Полигон в Казачинско-Ленском районе вписан в федеральной программе как необходимый для «социально-экономического развития Байкальской природной территории», как и полигон в Черемхово.

— Есть ведь ограничения на строительство, которые накладывает само федеральное законодательство — сложное и противоречивое?

— У нас есть ряд ограничений, в том числе и в правительственном постановлении № 643, которые мы хотим изменить, иначе мы ничего не можем строить. На сегодняшний день мы внесли предложения для включения в национальный проект по охране озера Байкал, который будет работать по поручению президента, — мы предлагаем мероприятия на сумму более 20 млрд рублей только федерального финансирования. Но чтобы это сделать, нужно предварительно отрегулировать федеральное законодательство. Этим сейчас занимается и минприроды, и наша наука, и НИИ правовой охраны озера Байкал ИГУ.

Надеюсь, что совместными усилиями мы придем к каким-то компромиссам, потому что сегодня мы должны строить очистные сооружения, соответствующие приказу № 63 Министерства природы РФ. А требования этого приказа кабальные, мы не можем построить такие сооружения, потому что все земли либо в нацпарке, либо в водоохранной зоне. У нас до сих пор нет точно определенных границ нацпарка, и мы сейчас занимаемся этим, чтобы была возможность поставить очистные сооружения в Хужире, Еланцах, Слюдянке и так далее.

— Много и часто в последнее время обсуждается проблема сбора сточных вод с судов на Байкале. Эти отходы будут собирать и сдавать на очистку?

— У нас было представление прокуратуры по этому поводу. Мы завершили проектные работы: нужно построить два причала — на Ольхоне и в районе Листвянки, у каждого причала будет стоять несамоходное судно, баржа, для приема сточных вод. Прежде чем начать работу над проектом, мы собрали всю нашу речную и озерную общественность, обсудили, где самая большая концентрация судов, где самые активные перевозки пассажиров. Вместе с ними мы и принимали решение о местах размещения причалов. Баржи будут новые, и строить, надеюсь, будут в Иркутске. Стоимость проекта предварительно 700 млн рублей. Все экспертизы и согласования мы прошли, сейчас эти предложения направлены в Минприроды для включения в проект охраны озера Байкал. Проект отрабатывается, и мы пока не видим, что там включено, а что нет.

Специализированное судно «Самотлор» будет продолжать работать, но у него есть проблема стоимости услуг, а на Байкале есть проблема жадности судовладельцев. Многие ведь считают, что можно не тратить средства на утилизацию отходов, а просто опустить трубку в озеро, и все. Сдают и сливают только самые ответственные. Остальные предпринимают всякие ухищрения, чтобы попасть в разряд маломерных или как-то иначе уклониться от этих расходов. Люди не думают, что когда-нибудь они туристов будут возить по озеру из фекальных стоков.

Мы будем продолжать работу, начатую на Втором Байкальском международном водном экологическом форуме, и будем награждать «Зелеными звездами Байкала» — в том числе вручать соответствующие сертификаты судовладельцам, у которых есть договоры о сдаче сточных вод. Мы договоримся с туристическими фирмами и агентством по туризму, чтобы они рекомендовали иностранным туристам только те суда, где есть такие звезды. Иностранцы — люди ответственные, за экологию очень сильно переживают, особенно за уникальное озеро Байкал. Для них судно со звездочкой будет то же самое, что «мишленовская звезда» для ресторана: есть звезда –значит, судно чистое и капитан ведет себя как надо. Для наших судовладельцев это будет дополнительная мотивация.

Проблема на миллионы тонн

— Очень много в уходящем году говорили и спорили о ликвидации отходов БЦБК. Почему процесс не начался?

— Сейчас ходит много разговоров о том, кто что знал и кто чего не знал по проекту «ВЭБ Инжиниринга». У нас есть поручение президента России и постановление правительства РФ об определении единственного поставщика услуг по этому проекту — компания «Росгеология». Старый проект, который нам достался в наследство, прошел и экологическую экспертизу, и Главгосэкспертизу. Никаких оснований для отказа от того проекта ни у кого не было. Более того, у нас его не было — он находился в распоряжении правительства РФ. Мы его запросили, совместно с «Росгеологией» на месте рассмотрели. Там стало понятно, что очистные сооружения уже разворованы. Хищения происходили, даже когда мы были на площадке. Многие внутренние коммуникации повреждены, и этим сейчас занимается дирекция по эксплуатации гидротехнических сооружений, которую мы создали специально для этого проекта. В этой дирекции работают люди, которые в прошлом работали на БЦБК, и они хорошо знают и ситуацию, и оборудование. В проекте «ВЭБ Инжиниринга» почему-то не были учтены многие источники загрязнения — в частности, 160 тыс. тонн черного щелока. По итогам нашей проверки «Росгеология» заявила, что исполнять контракт по этому проекту невозможно.

Технология «ВЭБ Инжиниринга» с самого начала вызывала сомнения. В Иркутске они экспертизу не прошли, проект отправили в Москву, потом опять в Иркутск, потом в Красноярск… Для нас основная задача в Байкальске такая же, как в Усолье-Сибирском с цехом ртутного электролиза: никаких саркофагов, никакого хранения на территории, никаких скважин по периметру для мониторинга грунтовых вод — источник загрязнения должен быть полностью убран с территории муниципального образования. Делать какое-то бетонирование или что-то подобное бесполезно. Отходы в картах БЦБК станут чуть более твердыми и не более, если сейчас они жидкие — будут кашеобразные или как высохшая глина, и все. Любые подвижки грунта плюс атмосферные осадки — и все вернется в исходное состояние.

— Что же можно сделать в таком случае?

— Либо что-то полезное, либо убрать с берега как можно дальше. Полезное — это почвогрунты. Если убрать воду с загрязняющими веществами, то при определенной обработке лигнин может быть прекрасным удобрением. Есть предложение технического университета: воду вымораживать, отходы прессовать в пеллеты и сжигать. Нужно смотреть, что именно получится, но мы ушли от идеи бетонирования. После вывоза лигнина карты можно рекультивировать и посадить там деревья и траву. Или — при условии, что исследования покажут полное отсутствие загрязнения, — можно попробовать в картах разводить рыбу. Если в Байкальске мы хотим развивать туризм, то почему бы не попробовать? Загрязненную воду мы сейчас хотим все-таки направить на очистные БЦБК, там поставить локальные очистные сооружения и уже из них направлять эту воду на очистные Байкальска. Доочищенные воды уже можно сбросить в водоем.

— Какие события и в какие сроки должны произойти в 2019 году?

— В 2019 году «Росгеология» будет производить опытно-промышленные работы и корректировку проекта. Мы заключили с ними дополнительное соглашение, они ведут эти работы за свой счет. В первой половине года проект, а точнее говоря, техническое решение, пройдет общественные обсуждения, пройдет обсуждение в научных кругах. До 30 июня 2019 года они должны подготовить окончательный проект с готовыми результатами экологической экспертизы и заключением Главгосэкспертизы по сметной стоимости проекта. В марте 2019 года на площадку БЦБК по поручению вице-премьера Алексея Гордеева Минприроды проведет совещание, и, если я правильно понимаю, на этом совещании хотят присутствовать депутаты Государственной думы из группы «Байкал». Если считать, что Главгосэкспертиза и экологическая экспертиза занимают по два месяца, то, получается, уже в марте «Росгеология» должна представить техническое решение на общественное обсуждение и для презентации делегации из Минприроды и Государственной думы.

— Шлам-лигнин и даже вода из карт не так опасны, как ртуть. Куда можно убрать ртуть с площадки «Усольехимпрома»?

— Как ни странно, но с ртутью в чем-то даже проще. В Российской Федерации есть специализированное предприятие, которое примет эти отходы и извлечет ртуть для дальнейшего использования. Все здания и сооружения будут разобраны, очищены в специальных ваннах определенными растворами, и после того, как класс опасности этих отходов понизится с первого до третьего-четвертого, эти отходы будут вывезены с территории Усолья-Сибирского на специализированный полигон промышленных отходов. Проектное решение по этому объекту уже готово. Главное, что мы не будем там строить саркофаг и еще по три-пять миллионов в год тратить на мониторинг его состояния. Если у нас в Усолье-Сибирском территория опережающего развития, то мы должны сделать все необходимое, чтобы никто не опасался работать из-за соседства с таким объектом.

Жить и работать по правилам

— Одна из самых интересных новостей 2018 года — в Иркутской области и Республике Бурятия разработаны правила для туристической отрасли. Ваше министерство принимало участие в этой работе?

— Мы готовили базу для этих правил, рассчитывали допустимую антропогенную нагрузку на побережье озера Байкал. Все эти данные мы передали нашим коллегам в агентство по туризму, которое как раз и прорабатывает правила по определенной методике. Сейчас правила проходят экспертизы и согласования, потому что все должны эти правила понимать и принимать. Нам нужен документ, который не ляжет на полку, потому что его «надо было сделать по предписанию прокуратуры». Нет, эти правила будут использоваться, будут регламентировать в том числе размеры единовременного посещения Ольхона. И когда мы введем правила и построим дорогу, то там уже не будет, как сейчас: есть дорога, и вокруг нее гоняют как угодно, как в фильме «Безумный Макс», на квадроциклах, разрушая тонкий слой почвы. Нет, будет чистая огражденная дорога, не будет пыли, не будет возможности съехать на обочину.

— В других регионах уже есть такие правила?

— Даже если есть, у нас они все равно уникальные, потому что у нас уникальное озеро Байкал, уникальная природная территория. За что ни возьмись — на поверхности кажется, что очень просто, а когда берешься, то начинаются качели: одним хорошо — другим плохо. Если не построить очистные сооружения — будет загрязнение водоемов, если построить — начинаются стоны, что заняли участок земли, создали вонь и грязь. У каждой группы интересов, у каждого ведомства есть свое мнение, есть свои интересы. Мы теоретически можем строить очистные, но построить так, чтобы они отвечали всем требованиям, не можем. Пока не изменится приказ № 63 Минприроды, построить очистные на Байкале невозможно, нет таких технологий ни у кого. По сути, там такая планка, что нужно взять воду, использовать, очистить и вернуть такой же, как взяли. Требования неисполнимые.

Над правилами туризма мы работаем совместно с Бурятией, потому что нельзя разделить озеро «тут ваше — тут наше», потому что нельзя загнать население в резервации — нет, люди должны жить у себя дома, на родной земле.

— А как быть с туристическими базами? С ними будет проще или сложнее?

— Мне трудно заранее оценить ситуацию. Туристические базы, по крайней мере, регулируют поток туристов, нет этой дикости, когда люди стояли где попало, заезжали на машинах прямо в озеро и мыли их там. Турбазы, конечно, должны соблюдать законы, но запрещать их и уничтожать нельзя — на базах есть хотя бы организованные стоянки, места сбора мусора. Мой коллега, министр экологии из Республики Крым, ездит по всей России и везде смотрит, как обстоят дела. Единственное место, куда он приезжал два раза подряд, — это к нам на Ольхон. И туристы не могут в октябре приехать на машине на один день или ночевать в палатке, нужен какой-то комфорт.

Безусловно, работу турбаз нужно контролировать, нужно соблюдать закон, нужно строить очистные. А сейчас в Ольхонском районе не могут строить ничего, потому что нет генпланов поселений, нет границ нацпарка — все из-за неоднозначности законодательства. 29 ноября на межведомственной комиссии по охране Байкала мы по поручению губернатора обозначили эту проблему: каждый трактует закон по-своему, иногда запрещают даже строительство школ. Законодательство нужно изменять синхронно: чтобы, с одной стороны, сохранить экосистему, а с другой — просто дать людям жить. Проблем целый ворох, люди не могут собственные дома по наследству передать.

— В Иркутской области общественность давно и активно участвует в охране природы. Вашему министерству это помогает или мешает?

— Очень много помогает. Совместная работа с Общероссийским народным фронтом по выявлению незаконных свалок, например, привела к тому, что мы уже, по предварительным результатам, вошли в десятку лучших регионов в стране. Сейчас мы проводим ликвидацию отходов еще в нескольких муниципалитетах, выделили 225 млн, так что в итоге мы будем одни из первых. Есть совместная работа и по выявлению незаконных карьеров, и по воспитанию молодежи. Есть, конечно, такие «эко-террористы», которые все выворачивают и формируют неправильное впечатление, но это скорее редкость. У нас огромный потенциал и большие перспективы, в том числе и по линии нашего молодежного правительства. Это всем интересно: для нас это поддержка, для ребят это фундамент будущего.

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: