И возвращается ветер: предвоенной дружбе Сталина и Гитлера опять ищут оправдания

Да, собственно, уже нашли, тем более что в длительных поисках нет необходимости: взять на вооружение советскую версию, и вся недолгая. Правда, тогда наличие секретных протоколов – а сыр-бор именно в них, а не в публичной части пакта о ненападении – для нашей аудитории вообще не упоминалось. А для зарубежной категорически отрицалось. Отрицать теперь не получится – все доказано, все ходы записаны. Но можно опять не упоминать для своих или выставлять в благоприятном свете даже документ, которому, казалось бы, нет оправданий. Кстати, 10 лет назад Владимир Путин в своей статье для польской прессы именно так и говорил: сотрудничеству с нацизмом, какими бы мотивами оно ни прикрывалось, нет оправданий. Правда, сейчас на дворе уже не 2009-й, а 2019-й…

80 лет назад, 28 сентября 1939 года на повторной встрече в Кремле Молотов и Риббентроп подписали советско-германский Договор о дружбе и границе

Причиной возвращения к набившей оскомину, но так и оставшейся спорной теме предвоенной дружбы Сталина и Гитлера, по чьим приказам действовали главы внешнеполитических ведомств Советского Союза и нацистской Германии Молотов и Риббентроп, стали, как минимум, три события.

Первое – официальное заявление МИД России, сделанное на прошлой неделе, где полностью оправдан пакт о ненападении от 23 августа 1939 года. Чуть раньше глава попечительского совета Российского военно-исторического общества (РВИО), бывший вице-премьер Сергей Иванов назвал пакт Молотова–Риббентропа «достижением советской дипломатии, которым надо гордиться». Почему-то эти оценки посыпались уже после 80-летия пакта. Быть может, всего лишь из-за обиды на неприглашение президента России на мемориальные мероприятия в Варшаве по поводу круглой даты начала Второй мировой войны? Если так, то несоразмерно…

Второе – 28 сентября исполняется 80 лет другому соглашению, не менее примечательному, чем пакт, и прямо вытекающему из него. В этот день Молотов и Риббентроп 1939 года по предварительным итогам скоординированных действий вермахта и Красной армии в Польше подписали на повторной встрече в Кремле официальный Договор о дружбе и границе. Именно так – о дружбе, так что Сталин и Гитлер тогда именно дружили, а друзья и союзники – практически одно и то же. Кстати, тогда же чуть подправили протоколы: Германии дополнительно (из предварительно советской «сферы влияния») отходила пара польских воеводств, занятых вермахтом, а нам, плюсом к Эстонии и Латвии, вручалась еще и Литва.  

Третье событие – 75 лет назад, 2 октября 1944 года, гитлеровцы после двухмесячных боев окончательно подавили Варшавское восстание, организованное Армией Крайовой (проще говоря – несоветскими, некоммунистическими поляками). Красная Армия всё это время переминалась с ноги на ногу в предместьях Варшавы, хотя чуть раньше продвигалась вперед буквально фантастическими темпами… То есть Сталин уже тогда думал не только о том, как разгромить нацизм, но и чтобы на его место пришел именно советский коммунизм. А теперь в Кремле возмущаются недавним заявлением МИД Болгарии, что освобождение от нацизма 1944–1945 не принесло, однако, свободы… 

Вернемся к заявлению МИД РФ. Там, в частности, сказано: «Благодаря советско-германскому договору о ненападении война началась на стратегически более выгодных для СССР рубежах, и население этих территорий подверглось нацистскому террору на два года позже. Тем самым были спасены сотни тысяч жизней». Кроме того утверждается, что договор с гитлеровской Германией, позволивший отсрочить войну, подписан вынужденно, после того, как Советскому Союзу не удалось заключить с Англией и Францией соглашение о взаимопомощи.

Вопрос для Гитлера стоял иначе: нападение на Польшу, когда не урегулированы отношения с Москвой, – слишком рискованная затея. Договорились – и началась война

Между тем, нет абсолютно никаких данных, что Германия в 1939 году собиралась напасть на Советский Союз, что и неудивительно: немецкая военная машина была в то время существенно слабее, чем в 1941-м. Вопрос для Гитлера вообще стоял иначе: нападение на Польшу, когда не урегулированы отношения с Москвой и существует хоть какая-то вероятность ее совместных действий с Западом, – слишком рискованная затея. Отсюда вывод: чтобы начать мировую войну в благоприятных для себя условиях, надо договориться с Советами. Договорились – и началась война.

В отношении «англо-французского саботажа». Не сказать, чтобы Лондон и Париж очень уж горели столковаться с Москвой. Но и, по меньшей мере, спорно возлагать всю вину за провал переговоров на западные страны. Главным условием Сталина для совместных действий против Германии был пропуск наших войск через территорию Польши, Венгрии, Румынии. Эти страны, в свою очередь, опасались (и не без оснований), что Красная армия, войдя на их территорию, уже не уйдет.

Сказались и два других фактора. При всех отличиях советской власти от нацистского режима, Гитлер был ближе Сталину по своей психологии, привычкам, типу лидерства, чем «буржуазные демократы-плутократы». Кроме того, Гитлер предложил абсолютно конкретный и чрезвычайно вкусный вариант раздела сразу нескольких государств, где Советскому Союзу предлагалось уж никак не менее 50 процентов. Плюс бонус, премиальные: нам пришлось упираться (проливать кровь) меньше, чем вермахту и, к тому же, избежать официального вступления во Вторую мировую войну как за, так и против Германии. Сталин был бы не Сталиным, если бы устоял…

В 1939-м война между СССР и Третьим рейхом не случилась бы ни при каких обстоятельствах, а если бы мы не подписали пакт с Гитлером, то отодвинулось бы и начало Второй мировой войны (или она не состоялась бы  вообще). А вот после двух соглашений осени 1939 года вероятность лобового столкновения с Германией как раз многократно возросла, путь и через некоторое время: согласно секретным протоколам пакта о ненападении и Договору о дружбе и границе исчезли Польша, Литва, Латвия, Эстония, выполнявшие роль буферных государств, а между СССР и Германией появилась общая граница большой протяженности. А уж аморальность закулисного, тайного решения, решившего судьбу этих стран за спиной их народов, без согласования и даже заблаговременного уведомления, буквально зашкаливает. И неудивительно, что нынешних сторонников таких действий подозревают в настроениях «можем повторить».

Наконец, о МИДовском тезисе «Население этих территорий подверглось нацистскому террору на два года позже». Безусловно, нацистский «новый порядок» – страшная страница истории. Но представлять ситуацию на территориях, присоединенных к СССР в 1939–1940 годах в соответствии с пактом Молотова – Риббентропа, как 100-процентную альтернативу и гуманистическую идиллию – значит, фальсифицировать историю, а за это занятие сейчас принято сильно ругать. Десятки тысяч расстрелянных, сотни тысяч высланных в Сибирь и Казахстан, в лагеря и на поселение, всего лишь за год-полтора советской власти в Западной Белоруссии, и, особенно, в Балтии и Западной Украине – это не очень убедительное избавление от нацистского террора. Отсюда, кстати, и в целом лояльное отношение населения «новосоветских земель» к гитлеровцам, пришедшим туда в 1941-м, и другая, чем в СССР / России официальная версия всей войны…          

«Собачиться» насчет предвоенных лет можно бесконечно, тем паче, что это, пожалуй, наиболее сложный, запутанный узел всей истории человечества. Поэтому опять несколько кратких, выводов, каждый из которых, по большому счету, заслуживает обстоятельной дискуссии.

Сентябрь 1939-го. Советские и германские войска на территории Польши

Во-первых, многие умышленно или непреднамеренно оценивают ситуацию с августа 1939 по июнь 1941 года, исходя из последующих событий (так называемая «аберрация памяти»). А раз была Великая Отечественная война и Великая Победа, то мы – пусть и задним числом – обязательно должны выглядеть хорошо и до 1941 года, хотя на самом деле выглядели плохо. Да и народ, мол, не поймет такие сложности: до 22 июня 41-го – так, а после этак, Сначала – одни из виновников Второй мировой, затем – ее жертва. Сперва – захватчики и агрессоры, а позже – освободители. Надо проще: мы были хорошими, правильными всегда, на обоих этапах Второй мировой. Это и есть переписывание истории в угоду сиюминутной политике.

Во-вторых, нашему руководству не понравились слова британского премьера Бориса Джонсона, что в сентябре 1939 года Польша оказалась «между нацистским молотом и советской наковальней». Что ж, еще раз вспомним слова Вячеслава Молотова, сказанные под гром аплодисментов на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года: «Потребовался не такой уж сильный удар немецких вооруженных сил и присоединившихся к ним частей Красной Армии, чтобы от Польши – этого омерзительного порождения Версальского договора, не осталось ничего». Речь именно о совместных боевых действиях союзников, о «дружбе, скрепленной кровью» (слова из телеграммы Сталина руководству Германии в ответ на поздравления по случаю 60-летия в декабре 1939-го).

И еще Молотов, тогда же: «Не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма»». Реакцией зала стали здравицы «Да здравствует товарищ Молотов!», «Ура товарищу Молотову!». И это достижение советской дипломатии, которым надо гордиться?

В-третьих, и это уже формально-юридический, но поэтому и обязательный момент: сотрудничество, дружба, сговор Сталина с Гитлером осуждено, причем в резких формулировках, постановлением съезда народных депутатов СССР от 24 декабря 1989 года № 979-1 «О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года». Это постановление никто не отменял, и оно, разумеется, по статусу выше, чем нынешнее заявление российского МИДа. И если перефразировать златоуста Виктора Черномырдина, «если ищете фальсификаторов, ищите их в другом месте».    

Юрий Пронин для ИА «Альтаир»        

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: