Сергей Левченко: «Я буду призывать единороссов, чтобы мы совместно тянули этот воз»

Фото Александра Сидорова, «Коммерсантъ»

Победа представителя КПРФ в Иркутской области стала возможна благодаря уникальности региона и слабости позиций прежнего губернатора Сергея Ерощенко. Об этом в интервью корреспонденту «Ъ» Екатерине Еременко заявил новый иркутский губернатор Сергей Левченко. При этом губернатор подчеркивает, что, несмотря на поражение кандидата от «Единой России», планирует решать проблемы региона в тесном сотрудничестве с партией власти.

«С точки зрения развития демократии в нашей стране я сделал немало»

— Почему с момента возвращения губернаторских выборов в 2012 году именно Иркутская область стала первым регионом, где выборы растянулись на два тура и победил оппозиционный кандидат?

— Наш регион вообще уникален. У нас, на мой взгляд, живут замечательные свободолюбивые люди. И когда им пытаются что-то навязывать, они проявляют свою позицию. В других регионах тоже живут хорошие люди, но, очевидно, с такой степенью навязывания, как у нас, там не сталкивались. В Иркутской области это проявилось в полной мере. Я бы не хотел говорить, чем плох прежний губернатор и чем хорош я, но эта тенденция проявлялась и раньше: это было в Братске и Иркутске, где на выборах мэров побеждали представители КПРФ, и в Ангарске, когда большинство мандатов в местной думе досталось коммунистам. Просто надо же учиться на опыте.

— Может, досрочные выборы губернатора — это запланированная Кремлем смена власти в области? С вами велись предварительные переговоры на этот счет?

— Не думаю, что это был эксперимент или попытка моими руками сместить действующую власть. А то, что меня изначально рассматривали в качестве реального претендента на высокие должности, в том числе на губернаторские посты, причем уже на протяжении нескольких лет,— это правда. Иначе я не был бы в президентской сотне (кадровый резерв президента РФ.— «Ъ»). Мне кажется, что на фоне заявлений из Кремля о том, что губернаторские выборы должны быть непредсказуемые, демократичные, события стали развиваться так, что в Москве увидели, что как раз на примере Иркутской области можно показать всем, всему миру, что все это у нас возможно. Так что с точки зрения имиджа России на мировой арене, с точки зрения развития демократии в нашей стране, я думаю, что сделал немало.

— А уже перед вторым туром, когда стало очевидно, что вы реальный претендент на это кресло, проводились ли с вами консультации в Кремле?

— Встречи с сотрудниками администрации президента были и перед первым туром, и перед вторым. И смысл их сводился к тому, что Кремль будет способствовать проведению объективных, законных выборов, и если в победители выйду я, то в федеральном центре это примут как данность и будут со мной работать. Что, собственно, и подтвердил президент Владимир Путин в ходе нашей встречи 6 октября.

— Почему ваша победа стала возможной?

— Тактика чрезмерного навязывания избирателю штабом моего конкурента своей позиции столкнулась с нашей стороны с разумной, адекватной и естественной позицией: раз навязывают, давайте объединяться, совместно противостоять этому. Злоупотребление административным ресурсом могло привести к тому, что люди просто бы не пошли на выборы, и, надо сказать, в противоборствующем штабе этого и добивались. Зная это, мы дали сигнал обществу на объединение. Когда кризисная ситуация в стране или в регионе, надо консолидироваться. И мы консолидацию сумели провести на политическом уровне. Теперь наша задача эту консолидацию продолжить, чтобы совместно справиться с экономическими сложностями. Если бы мы не предложили такой вариант или не смогли бы его осуществить, это бы просто привело к снижению явки. А нам для победы нужна была высокая явка.

— Вы считаете ошибкой само желание Сергея Ерощенко выйти на досрочные выборы губернатора?

— Вероятнее всего, прежнее руководство области видело, что у Сергея Ерощенко сейчас очень невысокие показатели с точки зрения авторитета и рейтинга, но прекрасно понимали, что социально-экономическая ситуация ухудшается. А что будет через год, а тем более через два? Так что выйти на выборы в этом году было не худшим вариантом для них. Мне кажется, они исходя из этого рассуждали.

— Тем не менее сторонники врио губернатора утверждали, что на момент объявления выборов у Ерощенко рейтинг превышал 60 процентов. Как появляются такие показатели?

— Да, такая цифра фигурировала, но она необъективная. Конечно, у Сергея Ерощенко не было такого уровня поддержки в обществе. Проблема в том, что рейтинг замеряется в отсутствие выборов, а значит, и оппонентов. В условиях выборов рейтинги участников становятся конкурентными и более объективными. Ведь когда в соревнованиях участвует один бегун, у него стопроцентный рейтинг, а когда добавляются другие участники, то его рейтинг снижается и обретает черты реальности.

— У вас какие были стартовые позиции?

— Я мог рассчитывать на рейтинг КПРФ, если я его не понижаю, а у меня еще не было такого случая, чтобы мой личный рейтинг был ниже, чем у партии. На предыдущих выборах по партийным спискам КПРФ в Иркутской области набирала 28–29 процентов. Это и есть базовый рейтинг. Я об этом говорил всем, в том числе представителям других партий, которые утверждали: «Не за вас голосовали, а против действующего губернатора». Это, конечно, имело место, но сбрасывать со счетов уровень голосования за КПРФ и за меня лично тоже нельзя.

— В ходе агитационной кампании вы много ездили по региону. Как люди в районах восприняли объявление досрочных выборов губернатора?

— Ездить я начал в июне. В области о том, что будут выборы, максимум половина населения знала. Причем из этой половины 90 процентов — жители крупных городов. И наша задача была максимально донести до людей информацию о грядущих выборах, в отличие от противоборствующего штаба. Ведь чем больше людей знают о выборах, тем выше явка. Но уже перед вторым туром и противоположный штаб тоже стал работать на явку вольно или невольно.

— Почему крупные города так активно за вас голосовали?

— Эти результаты укладываются в ту тенденцию, которая наблюдается в последние годы по всей стране. Меня ваши московские коллеги спрашивали: «Как так, почему в городах победили, а в селе результаты слабее?» Я их просто отсылал проанализировать результаты всех выборов за последние десять лет. У КПРФ в городах результаты всегда выше, чем в сельской местности. Исключения только Москва и Санкт-Петербург. Так что это тенденция, в которую мы тоже вписались.

— Но такого результата, как по Иркутску, где вы набрали больше 70 процентов голосов, наверное, никогда и нигде не было.

— Это точно.

«В политике у него совсем не здорово получается»

— Как считаете, голосование в Иркутске — это результат отмены выборов мэра?

— В том числе. По нашей социологии, свыше 50 процентов людей активно возражали против того, чтобы у них забрали право избирать мэра города. Наверное, это была одна из крупнейших ошибок действующей власти. Отмена произошла не только тайно и кулуарно, но и чрезвычайно быстро. О том, что в городе выборы мэра отменены, большинство людей узнало уже тогда, когда избранный ими Виктор Кондрашов ушел в отставку, а город возглавил назначенный думой мэр. Дело в том, что депутаты в такой спешке даже не подумали о том, что надо бы самораспуститься, избрать новую думу и уже тогда браться за процедуры по назначению мэра по новой схеме.

— Виктора Кондрашова вы видите на посту мэра Иркутска?

— Сейчас говорить об этом особого смысла нет. Отмена закона, принятие новых решений по формированию городской власти не приведут к тому, что действующий мэр автоматически должен уйти. То есть закон обратной силы не имеет. Что касается Виктора Кондрашова, то я бы не хотел силой заставлять человека стать мэром, если он будет говорить, что хотел бы на другой должности работать. Я стараюсь, чтобы мои предложения в какой-то мере соответствовали желаниям самого человека. Мы ему предложили работать в правительстве (Виктор Кондрашов назначен зампредом правительства Иркутской области.— «Ъ»). Может быть, позже он захочет перейти работать в Госдуму.

— А Сергея Ерощенко вы видите в дальнейшем в политике?

— Честно говоря, слабо могу себе представить его в политике. Мне кажется, что Сергей Владимирович [Ерощенко] должен сделать для себя выводы. Ведь если при том огромном потенциале и возможностях, что у него были, так проиграть, то в политике у него совсем не здорово получается. Хотя сам он, конечно, вправе считать иначе.

— Вы общались после выборов?

— Нет. Со мной аппарат советовался, звать или нет его на мою инаугурацию. И я сказал: «Обязательно приглашать». И он был. Но ко мне не подходил, не поздравлял.

— Некоторые политологи уже начали предрекать, что главным оппозиционером в Иркутской области будет ваш оппонент по выборам. Как относитесь к такому прогнозу?

— Лично я не против такого главного оппозиционера (смеется). Мне кажется, эти прогнозы не имеют под собой реальной почвы. Для того чтобы быть оппозиционером, во-первых, надо быть политиком по складу своего характера или даже, скорее, уметь быть политиком. Второе — чтобы завоевать должность главного оппозиционера, нужно какое-то время побыть неглавным. Роль оппозиционера сложнее, чем представителя власти.

— Но теперь вы являетесь представителем власти, значит, более уязвимы, вас есть за что критиковать.

— Сегодня у меня есть возможность критиковать Ерощенко за все три с лишним года его правления. И я это буду делать. Так что у меня тоже есть такая возможность.

— СКР по Иркутской области завел уголовное дело в отношении вашего сына Андрея Левченко, являющегося гендиректором ЗАО «Стальконструкция». Видите ли вы в этом сигнал того, что недовольные вашей победой в регионе уже начали действовать?

— Чтобы не оказывать давление на следствие, я это дело не комментирую.

«Я за то, чтобы „Единая Россия“ проявила весь свой потенциал»

— Как ваша победа на губернаторских выборах скажется на рейтинге «Единой России» в регионе?

— С точки зрения политической борьбы, когда партия, возглавляемая тобой, побеждает другую партию, а тем более правящую, ты вроде как должен испытывать удовлетворение. Но это с чисто политической точки зрения. Но я ведь теперь возглавляю регион. И для меня сейчас более важными являются другие вещи. Я за то, чтобы «Единая Россия» проявила весь свой потенциал, чтобы принести пользу Иркутской области. При этом если ее рейтинг будет совсем низким и она никак не сможет влиять на своих московских руководителей, на партийную фракцию, то для области это будет только хуже. Я буду призывать единороссов, а у нас в ЗС их большинство, чтобы мы вместе с ними, каждый по своей линии — я в региональном правительстве, они через законодательные органы власти — совместно тянули этот воз. И это для меня намного важнее, чем радоваться низким рейтингам «Единой России».

— А как на это посмотрит Геннадий Зюганов?

— Я думаю, так же. Потому что, когда мы с ним говорили о результатах выборов, о том, как я буду формировать правительство, он такую позицию поддерживал обеими руками.

— Как отнесетесь к тому, если и вас Кремль по сложившейся в России традиции будет оценивать по уровню голосования в регионе за партию власти?

— Да, сейчас в стране такой период. Но у меня есть ощущение, что он заканчивается в том плане, что если рейтинг «Единой России» в регионе очень высок, а при этом социально-экономическая ситуация крайне тяжелая, то в Кремле и правительстве на это начинают смотреть несколько иначе. Россия сегодня в кольце проблем — и санкции, и низкие цены на энергоносители, и обвал рубля. Федеральный центр, мне кажется, стал пересматривать свою позицию на этот вопрос. Не рейтинг важен, а стабильность. И выбирая между уровнем поддержки «Единой России» и нормальным развитием территории, пусть даже не под флагом ЕР, я уже вижу, что склоняются ко второму варианту.

— Спикер Заксобрания Сергей Брилка не раз заявлял, что ЗС будет вас поддерживать, в том числе в ваших кадровых решениях. Верите?

— Конечно. Как же я могу не верить председателю ЗС? Некоторое напряжение я чувствую, но оно и должно быть. Это объективно и естественно. Но напряжение нельзя переводить в противостояние, в противодействие друг другу, ведь за нами целый регион, миллионы людей.

— Депутатам ЗС предстоит утвердить бывшего единоросса Александра Битарова в должности председателя правительства области. Почему остановились на его кандидатуре? И согласовывали ли это решение с Москвой?

— Кандидатуру не согласовывал, но озвучивал ее в администрации президента, озвучивал ее и в беседе с секретарем генсовета «Единой России» Сергеем Неверовым, когда он сюда прилетал. Ведь предстоит процедура согласования в ЗС, поэтому для меня важна была реакция руководства «Единой России». Я прямо сказал, что намерен назначить Александра Битарова. И реакция была положительной: «Предлагайте, мы поддержим». У Александра Семеновича [Битарова] большой опыт работы в органах власти, в том числе в ранге первого заместителя председателя правительства. Причем не с одним, а с двумя губернаторами. А во-вторых, я его считаю еще и хозяйственником с большой буквы. Мы с Александром Семеновичем провели еще и предвыборную кампанию в сотрудничестве, это тоже большое значение имеет. Хотя у нас договоренностей о том, что он помогает мне и взамен получает высокий пост, не было, и это абсолютно точно. Я предложил ему эту должность уже после того, как выиграл.

— Почему оставили заместителем губернатора Виктора Игнатенко, работавшего в команде Сергея Ерощенко? Он много лет возглавлял избирательную комиссию области, и не исключено, что активно вмешивался в избирательный процесс в ходе губернаторской гонки.

— Виктор Игнатенко — рядовой член областной избирательной комиссии. Мы следили за тем, чтобы особенно в ночь подсчета голосов лишних людей на территории облизбиркома не было. В комиссии было два наших депутата Госдумы, были юристы, приехавшие из Москвы, которые работали в ОИК в качестве наблюдателей. Игнатенко находился там по праву, ведь он член ОИК. Информации о том, что он как-то влиял на подсчет голосов, у меня нет. Оставил его по двум причинам: должна быть определенная преемственность с предыдущим правительством и у него очень большой опыт работы. По моей информации, в то время как бывший губернатор с другими замами занимались выборами, именно Виктору Игнатенко было поручено все остальное. Так что он больше всех в курсе текущих дел. Поэтому мы договорились с Виктором Васильевичем [Игнатенко], что он еще поработает.

— На встрече с Владимиром Путиным вы говорили, что намерены добиваться газификации региона. Но ни одному из ваших предшественников не удалось договориться с «Газпромом» об этом. Как собираетесь решить задачу?

— На мой взгляд, еще не рассматривался такой вариант, когда «Газпрому» предлагается ежегодно поставлять с Ковыктинского месторождения на нужды региона 3–5 млрд кубометров газа и от него не требуется строить сети. То есть когда его вовлекают в газификацию, то он говорит, что он на такой маленький объем не пойдет, это экономически нецелесообразно. А если мы «Газпрому» говорим, что нам только нужен газ и мы сами находим инвестора и потребителя, разве он будет возражать? При этом ему не нужно будет ничего вести, для него будет просто выгодно продавать газ.

— Есть ли уже видение, как должен развиваться иркутский авиаузел? Команда предыдущего губернатора уже готовила документы на передачу аэропорта инвесторам. Эта работа теперь приостановлена?

— Не совсем так. Мы эту работу не приостановим, но все-таки постараемся вернуться к более здравому началу. Да, существующий аэропорт обязательно надо модернизировать, потому что мы отстаем от времени. Но что касается нового аэропорта, я все-таки возьму время для того, чтобы найти оптимальный вариант. У нас есть немало причин для того, чтобы это сделать. Строительство новой полосы в рамках действующего аэропорта, которое предлагал предыдущий губернатор, предполагает большой объем переселений, ведь затрагиваются жилые поселки. Только на это уйдут миллиарды рублей. Сюда же прибавьте и недовольство людей. Опять же останутся серьезные ограничения для посадок и взлетов по природным причинам. С точки зрения господствующих ветров, туманов. У нас 120 дней в году в районе аэропорта наблюдается туманность. Если увеличивать количество рейсов, то автоматически увеличится и число рейсов, которые будут отправляться на вынужденную посадку в Братск или Улан-Удэ. Ну и, самое главное, аэропорт в черте города — это небезопасно.

— В качестве одного из потенциальных инвесторов для иркутского аэропорта рассматривался «Ростех». Встречались ли вы с главой компании Сергеем Чемезовым?

— После избрания нет. Ну а вообще мы оба в руководстве иркутского землячества «Байкал» в Москве. Он президент, я заместитель председателя правления. Часто встречаемся на мероприятиях землячества и разного рода совещаниях. У нас достаточно много было встреч с Сергеем Викторовичем [Чемезовым], но после выборов как-то не случилось. Да я в Москве был всего два дня после избрания.

— А с другими представителями крупного бизнеса?

— Встречался с руководителями Русской лесной компании, группы «Илим», «Базового элемента», было общение с руководством Иркутской нефтяной компании.

— Собираетесь слагать полномочия первого секретаря Иркутского обкома КПРФ?

— Нет, буду продолжать руководить обкомом.

— После избрания губернатором вы стали одним из самых влиятельных коммунистов в России. Как считаете, может КПРФ доверить вам руководство партией после ухода Геннадия Зюганова?

— Я не стремлюсь занять место Геннадия Зюганова и в качестве его преемника себя не рассматриваю. Думаю, время уходить настает для любого человека. Кадровые вопросы будут решаться на очередном съезде партии. Но ставить этот вопрос в чрезвычайном порядке я не вижу никакой необходимости.

«Коммерсантъ»

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: