Точка роста на берегах Байкала

Губернатор Иркутской области: «Ехать по наезженной колее можно, но мы решили повернуть»

Губернатор Иркутской области Сергей Левченко всего два с половиной года стоит у руля региона. Но за это время ему удалось избавить субъект от многих «родовых проблем»: повысить наполняемость бюджета, уменьшить кредитную задолженность, повысить ВВП. Однако задач меньше не стало. Как перевести регион на инновационные рельсы развития, выстроить межбюджетные отношения, разобраться с «черными лесорубами», обеспечить чистоту Байкала и не растерять доверие своей команды — об этом «МК» рассказал глава региона Сергей Левченко.

Сергей Левченко. Фото Евгения Семенова / «МК»

— Сергей Георгиевич, в недавнем послании Законодательному собранию области вы сообщили, что регион стал самодостаточным и он может обойтись без помощи федерального центра. Что дает вам повод для оптимизма?

— Поводом являются, например, сведения о доле налоговых и неналоговых доходов в консолидированном бюджете, которые по итогам 2017 года составили 86,4%, что выводит нас на 20 место по этим показателям среди всех регионов страны. Мы серьезно увеличиваем доходную часть бюджета, которая за два года возросла в полтора раза. Нам не только удается больше зарабатывать, что называется, для себя, но и наращивать налоговую отдачу региональной экономики для федерального бюджета. В 2017 году в пересчете на 1 рубль полученных из федерального бюджета трансфертов (без учета субвенций) в обратном направлении налогоплательщиками области перечислено 11 рублей фискальных платежей, что на 4,5 рубля (69%) превышает средний по стране уровень налоговой отдачи и является 17 по величине значением среди регионов страны.

Но, понимаете, существующая система межбюджетных отношений не позволяет полностью отказаться от помощи федерального бюджета. Как вы знаете, большая часть средств сначала изымаются из региона, а затем перераспределяются через различные механизмы. На Сочинском форуме я приводил пример, что мы за год увеличили поступление в федеральный бюджет в полтора раза — с 117 млрд рублей до 180 млрд. При этом государство в конце прошлого года включило механизм поощрения, исходя из которого нам досталось 700 млн. Перевели 180 млрд, получили 700 млн...

— Хоть шерсти клок...

— Я смотрю на это с другой стороны. Сейчас не существует механизма заинтересованности. Если ты понимаешь и ощущаешь, что тебе остается от 10 до 30% от прибыли, то заинтересованность есть. А если направление важное и нужное, то и до 100% прибыль может оставаться. Приведу пример из моей давней производственной практики. Я был председателем горисполкома в городе Ангарске в советское время. В то время существовала серьезная программа по развитию товаров народного потребления. Для тех предприятий, что были на подведомственной мне территории, было установлено плановое задание. Чего только они не производили помимо основной продукции — от кружек и сковород до линий по обвалке мяса. Так вот, когда мы устанавливали задание, то доводили до сведения предприятий,  что 100% той прибыли, которые они получат от товаров народного потребления, они могут оставить у себя. Предпринимателям очень важно понимать, что если он рубль заработал, то 25 копеек у тебя останется. И тогда ты рассчитываешь, каких результатов можешь добиться.

— Один из своих докладов вы посвятили инвестиционной политике региона. Вы ее обозначили как открытую. В чем ее суть?

— Об этом я подробно говорил в ежегодном инвестиционном послании, которое состоялось 17 мая в рамках «Байкал Бизнес Форума — 2018». В этой программе я изложил пять принципов поддержки инвесторов. Если коротко, мы гарантируем поддержку проектов независимо от их масштабов: будь то проекты микропредприятий, или крупного бизнеса. И в области для этого имеются все необходимые инструменты: это и налоговые льготы, и обширный перечень региональных институтов развития, и территории с особым статусом, и ряд других мер поддержки. Но хочу сказать, что мы хотим подкорректировать существующие подходы к инвестиционной политике. В нашей области очень много природных ресурсов, и если брать общий подход, то куда в первую очередь придут инвесторы? Конечно, они придут добывать природные ресурсы — рубить лес, добывать и разливать воду по бутылкам. Это же так просто, и прибыль получается сразу. Но нам нужны инвесторы, которые будут развивать современные инновационные технологии. И наша задача как представителей государственной власти — регулировать взаимоотношения с инвесторами, обозначать им задачи, которые принесут пользу Иркутской области.

Возьмем, например, лесозаготовительный комплекс. У нас самая большая заготовка леса в стране — около 35 млн кубометров. Когда я пришел в 2015 году, меня просто поразило, что от всего лесного комплекса мы получали миллиард с небольшим. С советских времен я хорошо знаю, что лесной комплекс давал в бюджет области четверть. А бюджет в 2015-м составлял 90 млрд рублей, и лишь миллиард получали от леса. Поэтому мы сделали инвентаризацию, и оказалось, что 300 предприятий заключили договоры на выделение им лесосеки, но они не были официально зарегистрированы в области... То есть не являлись налоговыми резидентами. Мы им сказали: «Если не зарегистрируетесь, „мы придем к вам“». Почти ни к кому приходить не пришлось, все сами оформили документы, понимая, что пришли люди, которые возьмут их под контроль.

— А что с проблемой «черных лесорубов»?

— После того, как разобрались с законными лесозаготовителями, мы начали контролировать незаконные рубки. Начали с отработанных вещей — внезапных проверок лесовозов на дорогах. Но это непросто. Потому что иногда информация вперед бежит. И, тем не менее, ни одна акция не была безрезультативной: по нескольку незаконных лесовозов каждый раз выявляли. В конце концов, додумались до так называемого чипирования леса. Договорились с Министерством природных ресурсов России, чтобы эксперимент по чипированию проводили в нашем регионе. Перетянули на себя одеяло, так сказать. Ведь обычно под эксперименты выбираются территории небольшие, где можно все проконтролировать. Это также привело к тому, что в четыре с лишним раза мы увеличили доходы бюджета от лесного комплекса. В недавнем отчете правительства в Государственной думе Дмитрий Анатольевич Медведев привел в пример Иркутскую область, где за год мы уменьшили незаконные рубки на 53%.

— Как обстоят дела с программой «Формирование комфортной городской среды»?

— Эта программа родилась в начале прошлого года. Начиналась она сумбурно, я бы сказал. Дело в том, что на эту программу выделяется немалая часть федеральных средств. И поскольку там есть государственные деньги, то система оформления заявок — довольно серьезная. Должен быть проект, даже на организацию газонов, он должен пройти экспертизу, согласование. А времени на все это было — месяц с небольшим. В таком аварийном порядке из всех муниципалитетов в прошлом году справились с этой задачей лишь девять. Сейчас к программе присоединились и другие наши муниципалитеты, которые уже успели подготовить свои проекты. В этом году мы потратим на комфортную городскую среду более 900 млн. Появится 10 парков, много обустроенных дворов. И у людей уже мечты появляются. Скажем, одному муниципалитету мы выделили на обустройство 10 млн, а он говорит: «Как же, я на 145 млн проект запланировал». При этом мы выбрали правильную линию, успевая обсуждать все задумки по благоустройству с людьми. И знаете, 100% задумок одобряется.

— Одна мечта уже также приобрела свои реальные очертания. Я о самолете МС-21, который начали выпускать в Иркутской области. Есть ли уже заказы на этот лайнер?

— На сегодняшний день в тестовой программе принимают участие три самолета: два из них проходят летные испытания, один — статические испытания. Борт номер один — первый летный экземпляр перегнали на аэродром в Жуковский, где он проходит сертификационные испытания и совершил уже десятки полетов. Завершили производство второго летного экземпляра, который поднялся в небо 12 мая 2018 года. Идет строительство еще трех опытных машин. Для эксплуатации на гражданских линиях, я думаю, первые самолеты появятся к концу следующего года. Самым крупным заказчиком самолетов стал «Аэрофлот». С учетом того, что и мы как регион должны иметь право на самолеты, ОАК и авиакомпания ИрАэро заключили контракт на поставку первого серийного МС-21. Это среднемагистральный самолет, поэтому мы сейчас как раз прорабатываем маршруты. Планируется, что борт номер один будет летать из Иркутска в Москву и в близлежащие азиатские государства.

— Помнится, Владимир Владимирович Путин во время визита в Иркутск обещал помочь в строительстве крытого стадиона для хоккея с мячом. Стадион будет построен?

— Обязательно. В июле месяце мы будем забивать первый колышек. Подобного зимнего стадиона за Уралом нет. Мы подсмотрели проект, который сегодня завершается к Универсиаде в Красноярском крае, только увеличив его размер под наши планы. Это полноценное поле для хоккея с мячом. Вокруг будут конькобежные дорожки: у нас много конькобежцев-чемпионов, поэтому мы должны создать условия для их тренировок. Можно также создать площадки и для керлинга. Кроме того, комплекс будет мультифункциональным, его можно будет переоборудовать под летние виды спорта — волейбол, футбол, художественную гимнастику... Он сможет принять 6 тыс. зрителей. Стоимость проекта 6,3 млрд рублей. Регион софинансирует треть. Стоит задача запустить его  в начале 20-го года...

— Иркутская пресса обсуждает ваше заявление о том, что вы собираетесь идти на следующие выборы, до которых еще два года. Почему вы так рано начали предвыборную кампанию?

— Я действительно сказал во время послания Законодательному собранию, что те задачи, которые я ставлю в перспективе — это задачи не только на 18-й год, но это и на ближайшие два года и последующие пять лет. Эту фразу поняли таким образом, что я пойду на следующий срок. И правильно поняли. Причина, по которой я это сказал, проста. Во-первых, есть житейская причина: поставленные мной задачи выходят за пределы этого губернаторского срока. И если я затеваю такие масштабные проекты, то у людей сразу возникают вопросы: а будешь ли ты их осуществлять? И я должен людям сказать, что эти проекты я доведу до конца. Во-вторых, есть команда, которая работает, правительство. Они тоже должны знать, собираюсь ли я дальше работать или нет. Я считаю, тянуть с такими вещами до самого конца — неправильно. Нечестно по отношению к тем планам, которые ты заявляешь и по отношению к тем людям, которые с тобой работают. Порядочнее все сказать сразу.

— Иркутская область сотрудничает и с Китаем, и с рядом других азиатских стран. Какие взаимосвязи у вас с соседями?

— Соседские отношения надо учитывать в любой сфере: в культурной, в производственной, в товарном обороте. У нас налажены очень тесные связи с этим регионом. Многое было сделано до меня. Во-первых, у нас уже 40 лет есть соглашение между Иркутской областью и одной из провинций Японии. У нас традиционно хорошие связи и с Монголией. Такого товарооборота с этой страной, как у Иркутской области, нет нигде. 7–8 июня будет форум «Монгольская инициатива». Я полечу туда вместе с президентом, чтобы обсудить следующий этап наших взаимоотношений.

Договорились мы и о том, чтобы заключить соглашение с одним из индийских штатов Орисса. Они очень заинтересованы в развитии отношений с Иркутской областью. Их интересуют поставки гражданской продукции, в том числе самолетов. У нас тесные отношения также с Белоруссией, откуда мы получаем сельскохозяйственную технику, автобусы, строительную технику, продовольственные товары. В этом году договариваемся о заключении соглашения с Кубой. Подписали соглашение с французской провинцией Верхняя Савойя. У них очень много озер. Мы создали Ассоциацию озерных регионов, в которую входит 24 страны. И я являюсь председателем наблюдательного совета. Недавно мы были с делегацией на Женевском озере: изучали систему взаимодействия различных муниципалитетов, которые располагаются по берегам озера. Хотя Женевскому озеру пока до чистоты Байкала как до Луны пешком, но то, что они сделали за 20 лет — впечатляет. У них очень хороший опыт мониторинга экологической ситуации...

— Какие еще, на ваш взгляд, сейчас стоят глобальные задачи перед регионом?

— Есть ряд задач, связанных со спецификой региона. Большой регион, большая площадь, значит нужно улучшать транспортную доступность с помощью резкого увеличения количества дорог. Сколько я себя помню, всегда была проблема доехать от Братска до Тайшета. Летом туда было вообще не добраться. Зимой по объездной дороге ехали 600 км. В этом году мы сдали эту трассу — хорошее шоссе федерального уровня. Второй вопрос — авиация. В советское время у нас было 23 аэропорта, сегодня осталось семь аэропортов и четыре посадочных площадки. Сейчас я поставил задачу перед авиаторами улучшить ситуацию в нашем международном аэропорту. Ведь пассажиропоток у нас перевалил за два миллиона. Стоит задача строительства нового терминала. Но это временная мера — лет на 7–8. За это время мы построим новый аэропорт за пределами города. Кроме этого мы должны сейчас централизовать все те аэропорты и посадочные полосы, которые сохранились и находятся в разных руках: где-то в муниципалитетах, где-то у частных фирм. В этом году мы переводим аэропорт в Усть-Илимске в госсобственность. Там взлетно-посадочная полоса 3 км, мало таких в России. Но терминала там нет. Его надо строить. Улучшая транспортную инфраструктуру, мы улучшаем качество жизни людей, делаем его комфортным.

Второе, мы должны в каждом районе найти «точки роста». Невозможно улучшить ситуацию, создав несколько крупных предприятий лишь в Иркутске и вокруг него. Конечно, это многолетняя задача. Мы сейчас этим занимаемся. Где-то уже удалось найти потенциал. Например, в сельскохозяйственных районах. Недавно ездили в наш сельскохозяйственный Боханский район, где обсуждали программу развития молочного животноводства. Показали мне четыре фермы, которым мы прежде выделили бюджетные субсидии. Приезжаем на одну ферму, а у него все автоматизировано, летают дроны, которые замеряют состояние посевных площадей. На базе молодой человек за компьютерами, который следит, чтобы все площади были распаханы. Мы там уже трактора без трактористов используем... Это то, о чем я говорил — переход на инновационное развитие. Ехать по наезженной добывающей колее можно. Но мы решили повернуть. Для этого, конечно, нужно развивать целую цепочку. Необходимо, чтобы в университетах были нужные специальности. Нужна помощь молодым ученым, которые бы разрабатывали новые проекты. Нужна помощь производствам. У нас недавно проходила выставка «Строительная неделя». И если бы хотя бы половина из того, что там представлено, будет реализовано, область станет уже совсем другой.

Байкал тоже накладывает на нас обязательства. Все, что мы затеваем с точки зрения развития, мы должны пропускать через призму: как это отразится на экологии. И все, что было прежде создано и построено, нужно также приводить к уровню 21 века. У нас 113 населенных пунктов на берегу Байкала…

— Кстати, об этих населенных пунктах. Удалось ли решить проблему с проживанием в особой водоохранной зоне? Помнится, года два назад жители очень переживали, что из-за новых законов им фактически нельзя там жить — огород удобрять нельзя, на машинах ездить нельзя, хоронить нельзя…

— Совершенно верно. Те ограничения, которые были наложены и законом об охране озера Байкал, и международными нормативами, удалось подкорректировать. Поскольку условия, которые были — очень противоречивы. С одной стороны, скажем, там не должно быть дорог с нетвердым покрытием, с другой дорогу строить тоже нельзя. Или ты можешь там жить, но отходы, даже временно, хранить не имеешь права. У тебя поселок, по сути, в лесу, и ты по пожарным нормам, должен огородить себя минерализованной полосой в несколько метров. Но по другим документам, и этого делать нельзя. То есть жить можно, но, по сути — невозможно... Сейчас мы провели изменения границ водоохранной зоны, которые учли населенные пункты, существующие там столетиями. Это произошло буквально в апреле. Не все проблемные вопросы удалось решить. Сегодня есть запрет на ловлю омуля. Но местным жителям, которые этим занимались, жить как-то надо. Соответственно, им надо предоставить возможность чем-то заниматься. И эта пауза может заставить нас искать другие пути, сосредоточиться не на добыче, а также на инновациях. Любой запрет с одной стороны, ограничивает возможности. Но с другой, заставляет шевелиться, искать новые направления. Мы будем шевелиться.

Елизавета Потоцкая, «МК»

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: