Сибирь всегда отставала, но шла вперед

Лекция профессора кафедры истории России ИГУ Вадима Шахерова, посвященная роли купечества в экономическом освоении и развитии Сибири, продолжила проект «Иркутский фронтир». Вторая из запланированных десяти лекций проекта прозвучала 19 февраля.

На фото: Гостиный двор в Кяхте – центре торговли сибирских купцов с Китаем. 1890-е годы

Рождение империи

Особенности формирования экономического пространства Сибири в XVIII–XIX веках, отличавшие ее от всей остальной страны, изучены слабо, как и вся история Сибири в целом. Многие темы, которыми сегодня занимаются историки, не поднимались вообще никогда. Вадим Шахеров, например, не так давно завершил работу над первой монографией по истории губернского отделения государственного банка и вообще истории финансов и кредита в Восточной Сибири. При этом история иркутского купечества кажется многим исследователям благодатной темой, и книги выходят регулярно, но это в основном истории отдельных семей, без попыток обобщения.

По мнению Вадима Шахерова, именно Сибирь сделала Россию империей. Присоединение ее к России дало стране огромное количество ресурсов и позволило из «задворков Европы» превратиться в первое евразийское государство, соединявшее два континента. Вместо того чтобы пробиваться с боями к закрытым враждебными державами Балтийскому и Черному морям, Россия получила выход к Тихому океану и бескрайним азиатским рынкам. Правда, на осмысление и освоение этого факта властям Российской империи не хватило всего отведенного им исторического времени, но сам факт состоялся.

Первые шаги

Иркутское и, шире, сибирское купечество заметно отличалось от европейского. В первую очередь в Сибирь шли выходцы с Русского Севера, наследовавшие традиции торгово-промышленного освоения окраин древнего Новгорода. Эти люди были лучше приспособлены к суровым сибирским условиям, комфортно чувствовали себя в специфических сибирских городах. Особенностью сибирских городов было то, что, в отличие от европейских центров, постепенно выраставших из сельской местности, их строили как остроги, бравшие территорию под административный и военный контроль.

В первое время государство не очень понимало, что делать с Сибирью. Уложенная комиссия, оформившая первый свод законов, определила, что Сибирь будет местом ссылки. Территория была практически пустой – первая попытка оценить коренное население Сибири для вычисления размера ясака дала 250 тыс. человек мужского населения. Если сделать небольшое предположение, то можно определить суммарное население Сибири в 500–700 тыс. человек. Поэтому неудивительно, что с похода Ермака в 1581 году до выхода русских отрядов на побережье Охотского моря прошло всего пятьдесят лет. Огромные территории не имели вообще никакого населения, а те народы, которые жили, предпочитали южные районы. Там, где первопроходцы числом 150–180 человек сталкивались с серьезным сопротивлением, конфликты быстро прекращались – важно было не захватить землю, а собрать ясак в виде пушнины.

Как ни странно, но на Байкал, который много ближе Охотского моря, первые отряды казаков вышли только в 1643 году, поскольку на Ангаре казаки столкнулись с многолюдными поселениями бурят. Первопроходцы создавали все заново: не было ни городов, ни дорог, ни каких-либо постоянных путей. Поэтому двигаться приходилось по рекам, но большинство крупных рек течет с юга на север, и движение против течения замедляло продвижение. Поиск волоков между речными системами, разведка новых территорий шли очень медленно, что еще больше тормозило экономическое развитие территорий.

Первые воеводы, направленные в уже основанный Якутск с полноценной артиллерией и обозами, добрались к месту назначения лишь на третье лето после выхода из пункта отправления. Два месяца в году движение полностью прекращалось на период ледохода и установления льда. До сих пор мы с трудом справляемся с разливами рек и их последствиями, а в те годы никто и не предполагал, где и когда случится паводок.

С китайской спецификой

Постепенно наладились и торговые пути, и связи с поставщиками товаров, но оставалась проблема – в торговле сибиряков почти не было живых денег. Россия долгое время не имела собственного серебра, медная монета была неудобной и тяжелой, а бумажным деньгам и векселям доверяли только крупные фирмы со стабильным положением и репутацией. Поэтому в Сибири процветал прямой товарообмен: чай на пушнину, пушнину на золото, золото на зерно. Именно поэтому здесь очень долго не могли работать и процветавшие в Европейской России банки – первые их отделения с большим трудом проработали десять лет и закрылись из-за слишком малого оборота. Самая успешная в Сибири кяхтинская чайная торговля была меновой, и торг, состоявший в обмене чая на пушнину, тянулся целый месяц.

Возить по Сибири какие-то товары стоило только в том случае, если они имели реальную и притом очень высокую ценность. Мелкие товары широкого потребления при перевозе их из России не выдерживали конкуренции с китайскими: до Москвы было 5000 верст, до Кяхты, где можно было найти китайских купцов, всего 400 – логистика диктовала иркутянам условия жизни. Европейские путешественники с удивлением отмечали, что в Иркутске практически нет собственных ремесленников, зато множество китайских товаров.

Транзитная торговля чаем диктовала даже схему расселения в Иркутской губернии – многие поселения вдоль Московского тракта существовали благодаря оказанию услуг проезжавшим купцам. Было подсчитано, что чайные караваны «рассыпают» на своем пути до шести миллионов рублей в год. Мелочная торговля в Троицкосавске (соседнем с Кяхтой поселении) давала еще 500 тыс. рублей в год. К этим суммам нужно добавить контрабандную торговлю, которая шла не отдельными тюками с товарами, а целыми обозами. Пик чайной торговли пришелся на 1825–1850 годы, и давала она в то время 18 млн рублей.

Судьба Мангазеи

На Сибирь очень сильно влияли периодические потепления и похолодания. Главным городом Сибири в первой половине XVII века была Мангазея, расположенная на севере современного Красноярского края. Несколько десятилетий торговля с Русским Севером шла по маршруту Северного морского пути, поскольку льды отступили и плавание было вполне безопасно. Но затем наступило очередное похолодание, и город был полностью оставлен.

Климат и государственная политика влияли на коренное население: к середине XIX века его численность дошла до 500 тыс. душ мужского пола, но русское население, которое к этому времени сравнялось с ним, росло гораздо быстрее благодаря миграционному притоку. Экономика Сибири всегда отставала от экономики европейской России, но чем больше было в ней жителей, тем быстрее шел рост.

Промышленность и транспорт

Отношение царского правительства к региону было противоречивым: два века ставку делали на пушнину, потом на первое место вышло золото, при советской власти их место заняли нефть, газ, лес и другие ресурсы. При этом время от времени царское правительство меняло условия игры и вводило монополии на отдельные товары – продажу пушнины на экспорт, винокурение, добычу полезных ископаемых. Промышленность Сибири не развивалась, ведь гораздо проще было привезти в поселение коренных народов готовый товар и обменять его на пушнину, чем построить завод, нанять персонал и производить товары на месте. При Анне Иоанновне лучшие месторождения Нерчинского и Алтайского горных округов были изъяты и переданы в кабинетные земли, то есть в личную собственность правящей семьи. Эти территории полностью исключались из товарного оборота Сибири, у них была собственная администрация и собственные каторжные тюрьмы, снабжавшие рудники и заводы рабочей силой.

Отдельные попытки войти в этот бизнес со стороны проваливались – именно так случилось со вторым поколением семьи Сибиряковых. Михаил Сибиряков самостоятельно освоил горное дело и открыл на разведанных им месторождениях семь рудников. Несмотря на то что какое-то время он был самым крупным бизнесменом в Сибири, конфликт с кабинетом кончился плачевно: его целенаправленно разорили, он умер почти в нищете.

Мелкие заводы (мыловаренные, свечные) работали на местный рынок и не делали погоды, поэтому купцы предпочитали торговать пушниной, которая в Якутии, например, давала четыре рубля прибыли на каждый вложенный рубль. Тем не менее накопленные сибирскими купцами капиталы впоследствии дали старт новым отраслям: бывшие чаеторговцы вложили средства в добычу золота, разведали бодайбинские и витимские горные районы, основали банки и другие предприятия.

Кроме того, и Сибирь в целом была неоднородна: Западная Сибирь специализировалась на сельском хозяйстве, а Восточная – на горном деле. Строительство железной дороги привело к хлебному буму: Сибирь производила столько зерна, что это обернулось экономическим кризисом, и правительство ввело таможню в Челябинске, которая облагала сибирское зерно пошлиной. Крестьяне переориентировались на производство масла и мяса, достигнув в этом деле неменьших успехов. Восточная Сибирь не смогла обеспечить себя собственным продовольствием и покупала хлеб на Западе, но успешно торговала на Нижегородской ярмарке чаем и пушниной – легкими товарами, приносившими такую прибыль, что иркутские купцы охотно участвовали в благотворительности.

Новые препятствия, новые лазейки

Особенностью сибирского купечества была ориентация на внешний рынок. Государство своими пошлинами и московское купечество практически до 1850-х годов не давали сибирским купцам выйти на общероссийский рынок, зато торговля с Китаем и другими странами Востока была свободной. Сибиряки крупно торговали на древнем Шелковом пути – Иркутск был еще острогом, когда к нему вышел первый бухарский караван. Бухарцы шли своим путем, но, узнав о создании нового поселения, свернули и через Тункинскую долину на 150 верблюдах вышли к Иркутску. Уже через год торг повторился: бухарцам нужна была пушнина, а ее хватало.

Когда в Монголии началась война и бухарцы перестали приходить, торговлю перехватили китайцы, а главным путем стала линия Иркутск – Байкал – Селенга – Урга.

В 1791 году из Иркутска отправилось первое посольство в Японию и вскоре вернулось с открытым листом, разрешавшим российским купцам раз в год приезжать в закрытую для внешнего мира Японию. Увы, инициаторы этого проекта довольно скоро умерли один за другим, и вновь открыть Японию удалось лишь в середине следующего века европейским и американским флотилиям.

Китайский торг долгое время шел всего через один пункт, в который разрешено было собираться русским и китайским купцам, и торговля стала крупномасштабной лишь во второй половине XIX века, после присоединения Приамурья и Дальнего Востока. Сибирские купцы периодически сталкивались с очередным непреодолимым препятствием, но, как вода в ледоход, всегда находили себе новые лазейки, новые сферы применения капитала и новые рынки. Даже в период Первой мировой и Гражданской войны сибирская торговля развивалась благодаря кооперативам, которые создавали в том числе крестьянские группы. Кооперативы правили бал вплоть до начала нэпа, а дальше началась совсем другая история.

Борис Самойлов, «Байкальские вести»

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: