Борис Говорин на весах истории

Иногда зарубежные традиции политического этикета бывают глубже, деликатнее наших, российских. Например, обращение к бывшему руководителю как к действующему, без приставки «экс»: «господин президент», «господин мэр». Поэтому для краткости и действительно из уважения последуем этой традиции.

«Я критично отношусь к себе»

Выступление губернатора Бориса Говорина, возглавлявшего Иркутскую область восемь лет — дольше, чем кто-либо в постсоветское время (а до этого были еще семь лет во главе Иркутска), — событие неординарное. Общение Бориса Александровича в иркутском Клубе публичной политики (см. предыдущий номер нашей газеты), выдержанное в формате «былое и думы», — первое не только для него. Раньше только Юрий Ножиков, будучи в отставке, давал публичные оценки политике и политикам как регионального, так и федерального уровня. Но и Ножиков не был идеалом — на некоторые темы он отказывался разговаривать, другие (в том числе свое отношение к Говорину) обсуждал «не под запись». Тишанин и Мезенцев молчат, поспешно-сумбурные заявления Сергея Ерощенко, лишь недавно покинувшего губернаторское кресло, не в счет. Поэтому выступление Бориса Говорина тем более заслуживает уважения, а еще лучше, если оно создаст прецедент в общественно-политической жизни Прибайкалья.

Фото Александра Новикова

Однако термины «уважать» и «соглашаться» не обязательно совпадают. Губернатор, несмотря на почтенный возраст (в июне исполнится 69), по-прежнему в хорошей форме, не растерял фирменную «говоринскую» жесткость, авторитарность. Он по-прежнему боевит, настроен не «уступить ни пяди» своим соперникам-оппонентам.

Прежними остались еще как минимум две черты губернатора. Во-первых, Борис Говорин — борец, а не переговорщик, гроссмейстер политического штурма, а не компромисса. Во-вторых, он, как и 10–15 лет назад, видит ошибки, промахи, слабые стороны у других, но не видит у себя. И в этом он тоже похож на остальных губернаторов Иркутской области, за исключением опять же Ножикова и, пожалуй, Левченко.

Да, на встрече 11 февраля Говорин сказал: «Я критично отношусь к себе». Сказал и... продолжил раздавать оплеухи другим. То есть подробностей, некоей расшифровки слов о самокритичности так и не последовало. Сравним с Ножиковым, отмечавшим как минимум три своих «косяка». Первый: незнание, как вывести область из экономического тупика весной 1997 года. Второй (признавался непублично): коррупция в губернаторском окружении, с которой он не мог совладать. Третий (тоже непублично): поддержка выдвижения кандидатуры Говорина на должность губернатора.

Кстати, политическая ревность к Ножикову ощутима и у его предшественника Владимира Потапова (предпоследний глава Иркутского обкома КПСС), и у следующего губернатора Бориса Говорина. Повторюсь, Ножиков, конечно, не был идеалом, но тональность иных замечаний в его адрес далека от беспристрастности.

По следам НКВД

Борис Говорин отмечает, что к началу его губернаторства «все предприятия стояли», а ему, дескать, удалось возродить региональную экономику. Это не совсем так. «В его время» и «благодаря ему» — не одно и то же. Иначе можно и высокие цены на нефть считать чьей-то личной заслугой (как, впрочем, иногда и делают). Осенью 1998 года на финансовом рынке случился дефолт — резкое падение курса рубля, что было очень выгодно предприятиям-экспортерам. А для Прибайкалья экспортные отрасли — основа основ. Поэтому оживились и алюминщики, и лесники, заработал Саянскхимпром (ныне Саянскхимпласт)...

Да, администрация Говорина не прозевала этот момент и помогла «движухе». Но еще бы она даже не помогла — тогда вообще непонятно, зачем руководителям области полагается немаленькая зарплата. Но главными, повторюсь, были факторы мирового уровня. Кстати, в ток-шоу «НКВД» («Народный комментарий внутренних дел») на областном телевидении в конце 2000 года с участием большого числа журналистов автору этих строк довелось спросить Бориса Александровича о роли, которую сыграл дефолт в промышленном оживлении региона. «Эта роль очень существенна», — сухо и лаконично ответил Борис Говорин, тут же обратившись к ведущему Леониду Гунину за следующей порцией вопросов от других корреспондентов.

Зато крупные предприятия, включая, например, Иркутскэнерго и Востсибуголь, за период губернаторства Бориса Говорина перекочевали из областной собственности (или хотя бы оперативного управления) к федеральным компаниям. «Москва не считалась с интересами жителей региона» — эту мысль Говорин повторяет в ходе встречи на разные лады. Спору нет, противостоять столичным нуворишам было нелегко. Однако сделал ли губернатор все возможное, чтобы защитить интересы региона? Действительно ли область потеряла контроль над Иркутскэнерго, несмотря на действия Говорина? А может, напротив, из-за его действий? Эти вопросы требуют отдельного рассмотрения и, разумеется, не подразумевают сами по себе упреков в адрес нынешних собственников региональной энергосистемы. В конце концов, изначально, в советское время строительство ГЭС Ангарского каскада велось именно для снижения себестоимости и, как следствие, повышения конкурентности энергоемкой продукции, производимой в Прибайкалье на предприятиях, прежде всего, цветной металлургии и лесного комплекса.

Не прихоть, а вклад

Речь о другом — объективен ли, беспристрастен Борис Александрович даже сейчас, через десять лет после ухода из «серого дома»? Готов ли он рассказать действительно обо всем, что заслуживает внимания современников и потомков? Да, выступая в Клубе публичной политики, Говорин вышел на новый, выше, чем прежний, уровень открытости. Но, похоже, не настолько высокий, чтобы оставить нам подробные воспоминания. Вот и теперь, как и на прощальной пресс-конференции в губернаторском зале осенью 2005 года, он утверждает: «Мое наследие — то, что сделано, построено и служит людям... А книга — она будет пылиться где-то на полке. Не считаю, что это нужно, что это полезно».

Быть может, губернатор подходит к мемуарам со всей ответственностью? Да, там надо бы раскрыть мотивы, пружины, дать объяснения, показать драматургию всех значимых событий, в которых участвовал глава области и областного центра. Иначе книга действительно будет пылиться на полке, как это, увы, происходит со многими произведениями этого жанра, когда их авторы обходят острые углы. Но, видимо, Борис Александрович не готов к полной откровенности...

Кстати, опять же, Юрий Ножиков в своих мемуарах «Я это видел...» тоже не вполне справился с очень сложной задачей. Точнее, почти справился. И его книга — пока единственная в истории, другие губернаторы Иркутской области еще не поддержали почин. Надеюсь, что «еще» и «пока»...

А вообще, в принципиальном отношении, мемуары губернатора после отставки — это не личная прихоть, не поиск дополнительного признания. Нет, значение таких воспоминаний и размышлений куда шире и глубже. Человек, занимавший столь высокую, ответственную должность, был инициатором, свидетелем, современником очень важных событий. Событий, понимание которых весьма полезно и сейчас, и в будущем. Так что мемуары Говорина — это достояние, прежде всего, общества, жителей Прибайкалья, а не безделушка с капризами («буду — не буду», «хочу — не хочу»). Это вклад не только в историю, но и в развитие Иркутской области.

Яковенко, Боровский, Ковалев...

История — это не только события, тенденции, но и люди. Если Ножиков посвятил своим друзьям, знакомым, губернаторскому окружению немало страниц, то Говорин на этот счет крайне скуп. Между тем, как известно, «слухами земля полнится» — особенно если главный персонаж этих слухов избегает разъяснений. Для «затравки» приведу сравнительную характеристику окружения двух действующих губернаторов — Ножикова и Говорина, опубликованную в «Байкальских вестях» в ноябре 2012 года, на старте губернаторства Сергея Ерощенко. Там же Юрий Фалейчик (тогда — председатель одного из комитетов областного парламента) отмечает, что эта характеристика «недалека от реальности». Итак:

...За демократизмом Юрия Абрамовича, умением слушать и слышать скрывался жесткий руководитель, принимавший важнейшие решения самостоятельно. Да, много сказано о большой роли его первого заместителя Владимира Яковенко, которому Ножиков поручил тащить воз текущих проблем. Но, по многим воспоминаниям, в узком кругу Ножиков был для Яковенко непререкаемым авторитетом. И если губернатор одергивал первого зама, тот слушался беспрекословно, не проявляя столь известной окружающим авторитарности и неуступчивости.

Хотя, конечно, в губернаторские советчики Яковенко записать можно. Как, кстати, и заместителя Ножикова по сельскому хозяйству Василия Бердникова — для Ножикова он был консерватором, но олицетворяющим влиятельную группу интересов, широко распространенные настроения. А к влиятельным людям с иными, чем у него, взглядами Ножиков всегда прислушивался.

Конечно, генеральный директор Иркутскэнерго Виктор Боровский. Здесь было практически полное взаимопонимание, в том числе и после отставки Ножикова.

А вот из самого Ножикова губернаторский советчик не получился. Возглавив область, Борис Говорин практически не обращался к нему за советами, что и неудивительно: политес преемственности летом 1997 года был соблюден, однако на самом деле Ножиков и Говорин — совершенно разные люди, разные политики. Отсюда и противоречивые оценки событий 1997 года. С одной стороны, тогда у Ножикова не было иной альтернативы, чем Говорин. С другой — передачу губернаторской власти Говорину можно считать чуть ли не главной ошибкой Юрия Абрамовича.

У Бориса Говорина весь период губернаторства основным советчиком был предприниматель, собственник группы компаний «Классик» Юрий Ковалев. И если в течение первого срока губернаторских полномочий влияние Ковалева было преобладающим, но все же ограничивалось, например, вице-спикером Законодательного собрания Сергеем Шишкиным и главой московского представительства администрации Иркутской области Николаем Ерощенко, то позже, когда Николай Ерощенко скончался, а отношения губернатора и Сергея Шишкина испортились, роль Ковалева стала абсолютной.

Можно уточнить, что основатель холдинга «Истлэнд» Николай Владимирович Ерощенко (1957–2002) — старший брат губернатора Сергея Ерощенко. А Юрий Иванович Ковалев (1938–2010) — приемный отец нынешнего мэра Иркутска Дмитрия Бердникова. Так что история Прибайкалья, разумеется, не анонимна, а насыщена людьми...

От общего — к частному. Не только антураж, оболочка, но и многие утверждения Бориса Говорина, высказанные на встрече 11 февраля, заслуживают внимания. Существуют три сюжета, которые в значительной степени формируют белое пятно в современной истории Прибайкалья, совпадающее по времени с губернаторством Бориса Говорина. Вроде и сказано о том времени немало, и даже вышла книга интервью с губернатором («Мы живем на суровой земле»), но удивительным образом целый пласт событий остался в стороне, о нем даже не упоминается обеими сторонами интервью.

Охотник за «элементами»

Итак, во-первых, это мощнейший конфликт между Говориным и «энергетической» оппозицией в 2000 — первой половине 2001 года. Публичный эпицентр конфликта находился в Законодательном собрании региона, причем его всплески, арьергардные бои происходили и позже, в начале 2002-го (снятие «энергетического» спикера ЗС Виктора Боровского) и осенью 2003 года (снятие следующего спикера Сергея Шишкина, тоже проявившего независимость от губернатора).

Стоит напомнить, что председателя Законодательного собрания третьего созыва не могли избрать три месяца (с начала октября по конец декабря 2000 года), состоялось семь туров голосования, в которых голова в голову шли кандидат от губернатора и кандидат от оппозиции. Шум был громкий, разруливать ситуацию приезжал президентский полпред в Сибирском федеральном округе Михаил Драчевский. И вот обо всем этом Борис Александрович не вспоминает до сих пор...

Кстати, под занавес 2003 года Борис Говорин добился, по существу, монополии на власть: с должности спикера ЗС убран Сергей Шишкин, «продавлена» поправка в Устав Иркутской области, отменяющая ограничение губернаторских полномочий двумя сроками, в союзе с «Русалом» достигнута победа вице-губернатора Сергея Дубровина над кандидатом коммунистов Сергеем Левченко на выборах в Госдуму по Иркутскому одномандатному округу. Казалось бы, дорога к третьему сроку губернаторства расчищена...

Дальше, однако, события свернули с намеченной колеи. Но главное даже не в этом, а в неизбежных вопросах. В чем смысл упомянутых событий с точки зрения Бориса Говорина? Вопрос не праздный, ибо из 2016 года они смотрятся не просто бессмысленными, а политически самоубийственными для губернатора и губительными, вредными для интересов региона. Где та самая консолидация, о необходимости которой твердит Борис Александрович? Почему она так похожа на свою противоположность — беспрерывную цепь конфликтов? Кто они, противники Бориса Говорина, с его точки зрения — «деструктивные, разрушительные элементы» (эту формулировку позже использовал губернатор Сергей Ерощенко) или люди, болеющие за регион, но видящие его развитие иначе?

Под высоким напряжением

Второй сюжет — передел собственности в Иркутскэнерго. Собственно, это и есть основа распрей 2000–2002 годов в Законодательном собрании. К весне 2001 года государство контролировало 40 процентов акций энергокомпании, но — и эта деталь оказалась решающей! — 20 процентов, то есть половина госпакета, находились тогда в руках областной администрации. Кстати, столь весомое участие региона в управлении и распоряжении энергокомплексом было прямой заслугой Юрия Ножикова, говоринского предшественника в губернаторской должности.

На очередном собрании акционеров весной 2001 года предстояло избрать нового генерального директора в связи с переходом Виктора Боровского, главы Иркутскэнерго с 1985 года, на пост спикера Законодательного собрания. 13 марта 2001 года председатель правительства РФ Михаил Касьянов подписывает (разумеется, с ведома президента Владимира Путина) распоряжение № 333-р, где Минимуществу РФ было поручено принять меры по поддержке кандидатуры первого зама гендиректора Сергея Куимова на должность генерального директора Иркутскэнерго.

Другим, совместным претендентом на должность генерального директора стали две алюминиевые компании — «Русский алюминий» («Русал») Олега Дерипаски и Сибирско-Уральская алюминиевая компания (СУАЛ) Виктора Вексельберга. Вместе у них было примерно столько же акций (около 40 процентов), что и у государства.

Само по себе стремление алюминщиков контролировать энергосистему, а значит, энерготарифы, вполне логично, учитывая вес энергетической составляющей в себестоимости производства крылатого металла. Тем более что в Прибайкалье была дополнительная специфика — двумя годами раньше руководство Иркутскэнерго сумело заключить с Братским («Русал») и Иркутским (СУАЛ) заводами контракт, по которому те платили за электроэнергию тариф не в рублях, а в долларах. После дефолта 1998 года и многократного падения курса рубля оказалось, что энергетики «наварили», что называется, на ровном месте баснословные барыши, а конкурентоспособность российского алюминия на мировых рынках из-за повышения себестоимости, наоборот, снизилась. Поэтому алюминщики и ускорили захват командных высот в энергокомпании.

Но в нашей теме главное не это. По одну сторону была позиция государства, пусть и тогда, и сейчас конструктивно сотрудничающего с «Русалом», позже поглотившим СУАЛ. С другой — интересы пусть и солидной, но частной компании. Кто такой губернатор? Прежде всего — государственный человек, винтик в исполнительной вертикали. Как он должен голосовать областным пакетом государственных акций? Очевидно, вместе с федеральной частью госпакета, особенно если на этот счет имеется прямое указание из Кремля.

На следующий год Иркутская область решением Высшего арбитражного суда потеряла права и на 20 процентов акций Иркутскэнерго, и теперь все 40 процентов оказались на федеральном уровне. Но к тому времени и алюминщики уже перешагнули 50-процентный барьер и могли обойтись без «говоринского» пакета. Мавр сделал свое дело...

Говорин, «отыгрывая номер», утверждал, что будет оспаривать это решение. В региональных СМИ ограничились скупыми сообщениями, да еще и пытаясь представить Бориса Говорина борцом за интересы региона. О том, что полная потеря контроля над Иркутскэнерго — прямое следствие действий Бориса Александровича, не решился сказать почти никто. Хотя «на кухнях и в курилках» об этом судачили вовсю.

Так Борис Александрович разбазарил наследие Юрия Абрамовича, защитившего независимость Иркутскэнерго от РАО «ЕЭС России» в Конституционном суде. Личная неприязнь Говорина к Боровскому и Куимову оказалась важнее государственных интересов. Говорят, в основе неприязни было и то, что губернатор способствовал попыткам дружественной ему фирмы перевести 20 процентов акций в ее собственность. Но не сбылось. И где же тут стремление к консолидации, сплочению регионального руководства? Где борьба с «варягами», коих теперь так ругает Борис Александрович?

Впрочем, размышления автора этих строк вполне могут оказаться неточными или предвзятыми. И Борис Говорин мог бы не оставить в этих рассуждениях камня на камне. Но он почему-то до сих пор обходит эту тему стороной, и даже безусловно необходимая и в целом позитивная встрече в Клубе публичной политики не стала исключением из правила. Мемуары Борис Александрович тоже не жалует. Поэтому, за неимением лучшего, интерпретация событий предложена выше.

Можно ли с ним пойти в разведку?

Третий сюжет — неназначение Говорина на должность губернатора летом 2005 года. С одной стороны, были просьбы трудовых коллективов. Но, с другой, а можно ли пойти в разведку с губернатором, который в пору испытаний, в «момент истины» голосовал по вопросу о собственности крупного системообразующего экономического объекта не вместе с государством, а вместе с частной — пусть и, повторимся, солидной — компанией? Хотя государство тогда дало исчерпывающие указания на этот счет...

Борис Говорин — первый губернатор Иркутской области, проходивший после двукратного избрания на всенародных выборах процедуру согласования в Кремле. И здесь ему, по большому счету, нечего было предъявить — не было даже доказательств всенародной поддержки. Ведь выборы 2001 года были выиграны с колоссальным трудом и минимальным преимуществом, если вообще были выиграны. Не случайно в СМИ, лояльных «серому дому», часто вспоминали губернаторские выборы 1997 года. Там, как нас информируют, единственный достойный кандидат Борис Говорин одержал уверенную победу. И его поддержал Юрий Ножиков. А противники Говорина — Левченко, Машинский, Щадов — это, мол, политические пигмеи, «плохие, недостойные люди». Но дальше — тишина, молчание. Тишина насчет того, что в 2001 году, когда Борис Говорин баллотировался на второй срок, к Ножикову приехала делегация с настоятельной просьбой поддержать Говорина. Но Ножиков, видя итоги четырех лет говоринского правления, не поддержал. Тишина и насчет того, что Левченко фактически выиграл выборы и стал губернатором еще в 2001 году.

Весной 2007 года на встрече с журналистами «Байкальских вестей» Юрий Ножиков крайне нехотя, но, в связи с настоятельными просьбами, все же сказал три предложения в адрес следующего главы Прибайкалья: «Губернаторство Говорина нанесло большой ущерб Иркутской области. Нам не осталось ничего, кроме таблички на драмтеатре. Я очень жалею, что поддержал его на выборах 1997 года».

«...были люди, для которых продолжение моей работы означало крах всех надежд, и потому пришли варяги», — утверждает Борис Александрович. Похоже, это не вся правда, полуправда, как известно, коварнее стопроцентной лжи. Скорее, конфликтность Говорина, причем конфликтность именно на ровном месте, создала ему репутацию хоть и жесткого, но неуклюжего руководителя («как слон в посудной лавке»). Неспособность договориться с оппозицией хоть о чем-либо, неготовность, нежелание пойти на уступки, компромиссы, пройти «свою часть пути» к примирению стали для Кремля убедительным аргументом в пользу смены губернатора Иркутской области. Но, похоже, Борис Говорин не согласен с такой оценкой до сих пор...

Думается, противники Бориса Александровича действовали тогда как раз в интересах региона. Просто они видели эти интересы иначе, чем Говорин, и поэтому не ставили знак равенства между этими интересами и продлением срока полномочий главы региона. И на должность губернатора оппозиция предлагала тоже иркутских политиков — Виталия Шубу и, особенно, Валентина Межевича. Вот тут еще была возможность хоть как-то договориться, но Борис Говорин опять предпочел действовать «стенка на стенку», отказавшись от компромиссов. В обстановке региональной междоусобицы Москве было легко, оттеснив обоих иркутян и их группы поддержки, поставить на Иркутскую область железнодорожного «варяга» Александра Тишанина. Так что победы у оппозиции не получилось: да, была радость, что «наконец-то удалось скинуть Говорина», но Тишанин в расчеты оппозиционеров не входил.

На позитивной ноте

Наверное, оппозиция тоже не всегда и/или не полностью была права. Но был ли прав Говорин? Вопрос, видимо, риторический, так как навскидку видно, что на втором губернаторе Иркутской области лежит, по меньшей мере, значительная доля в потере контроля области над крупными объектами экономики и в пришествии «варягов».

Поэтому слова Бориса Александровича, что «мы должны консолидировать наиболее подготовленную, наиболее ответственную часть общества, чтобы она вела диалог с федеральным центром», можно считать абстрактными, если не определить границы, кого губернатор считает «ответственной частью общества», а кого «деструктивными, разрушительными элементами, которых нужно подавлять и вытеснять». Если первая («ответственная») часть совпадает с группой поддержки Бориса Говорина, то перед нами обычная демагогия главы региона, цель которой — сохранить прежний, конфликтный стиль, введя при этом в заблуждение избирателей высокопарным «миролюбием». Еще раз: реальная консолидация возможна только через признание оппозиции в качестве серьезного партнера и через готовность пойти на определенные уступки своим противникам в обмен на снижение градуса противостояния.

Отрадно, что Борис Александрович резко критикует и методы руководства, использовавшиеся Сергеем Ерощенко — первым губернатором из местных после семилетнего правления «варягов».

Но ведь они, эти самые методы, поразительно схожи со стилем Бориса Александровича: конфликтность, упор на административный ресурс, привкус передела собственности «под себя», непубличность, закрытость, головокружение от весьма скромных успехов на фоне громадья остающихся проблем... Во всяком случае, можно было признать — да, был грешен. Не признал... И это очень слабое место в очень правильном поступке второго губернатора Иркутской области — свободном, публичном общении в Клубе публичной политики 11 февраля.

Завершая эти размышления на позитивной ноте, приведу еще одну цитату из февральского выступления Бориса Говорина: «Результатом губернаторских выборов 2015 года я, как гражданин, удовлетворен. Это выбор населения, так решили граждане. Люди решили, что Левченко лучше всех, и теперь нужно его поддерживать, потому что он избран и в его руках наша судьба. Будем с ним бороться — будет плохо всем нам». Наверное, и эти слова Бориса Александровича не идеальны — отношение к главе региона зависит от того, какую политику, какой курс он проводит, а фамилия (Говорин, Тишанин, Мезенцев, Ерощенко, Левченко) отходит на второй план. Но очевидно, что второй губернатор Иркутской области настроен позитивно. Хотя бы сейчас, ведь лучше поздно, чем никогда.

Юрий Пронин, «Байкальские вести», 29 февраля и 14 марта 2016 года

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: